Похищение Европы - [24]

— Хорошо-хорошо… — Он поднял руки и показал, что они пусты. — Не буду. Ни за что не буду. Ты только постарайся уснуть.

Лайза сверлила Ватсона недоверчивым взглядом.

— Ну? — сказала она. — Уходите. Тогда я спокойно усну.

Доктор встал, огляделся и увидел бутыль с питьевой водой. Он налил воды в пластиковый стакан и, поколебавшись немного, снова открыл чемоданчик.

— Я же сказала — ничего не надо, — повторила Лайза.

Ватсон досадливо махнул рукой.

— Да Господь, с тобой, голубушка. Это я не тебе, а себе. — Он достал флакончик с экстрактом валерианы и щедро накапал в стакан. По всей спальне разнесся сладковатый запах, способный свести с ума любого кота.

Станислав Маркович одним залпом опрокинул стаканчик, поморщился, затем вытер и подкрутил усы.

— Ну и ночка! — ни к кому не обращаясь, сказал он. — Один храпит, другой кричит, третья разгуливает во сне… Четвертый носится по всему дому в антигуманных трусах, а я, представьте, всего лишь навсего потерял тапочек! Какой напрашивается вывод? Из вас из всех я — самый нормальный. Вот только надолго ли? Буэнос нучас, бамбини, — непонятно зачем сказал он и вышел в коридор.

Ватсон, как всегда, очень кратко и точно обрисовал сложившуюся ситуацию. Он не учел одного — ночь не закончилась. За те несколько часов, что остались до рассвета, произошло еще кое-что.

Белов терпеливо ждал, когда Лайза уснет. Свечение, виденное им в комнате, и непонятный узор на стене, пробивающийся сквозь штукатурку, никак не давали покоя.

Лайза ворочалась с боку на бок и все время что-то шептала. Саше показалось, что он услышал слово «призрак». Белов переспросил:

— Что?

Но Лайза вдруг затихла, вытянулась и через несколько секунд глубоко засопела. Белов выждал еще десять минут и потом тихо позвал:

— Лайза!

Девушка не откликалась и даже не пошевелилась. Она спала, и только тело под покрывалом легко колыхалось в такт дыханию.

Белов осторожно встал с кровати. Рядом с бутылью, откуда Ватсон наливал воду, лежал фонарик. Саша прихватил его, вышел из комнаты и стал осторожно спускаться на первый этаж.

Он прошел в центральный зал, поворотом рубильника выключил свет во всей анфиладе и зажег фонарик.

В эту минуту Белов постарался забыть, кто он такой, и поставить себя на место купца Митрофанова. Может, так он сумеет разгадать загадку таинственной анфилады, где все двери имеют только один засов — с внутренней стороны?

Александр вышел из центрального зала и закрыл за собой тяжелую дверь. Дальше он двигался в сторону угловой комнаты, где находилась винтовая лестница. Оказавшись там, Белов некоторое время смотрел на длинную череду помещений, уходящую словно в бесконечность. Луч фонарика не доставал до дальней стены той комнаты, где анфилада поворачивала еще раз. Уменьшенные перспективой дверные проемы накладывались друг на друга, рождая ощущение, что он смотрит в бездонную дыру.

Белов почувствовал, как между лопатками побежали мурашки. Он подумал, что было бы правильнее исследовать особняк не в одиночку, а, скажем, с Ватсоном. Недаром же он утверждал, что самый нормальный из всех них?

Непонятный страх, природу которого Александр так и не мог объяснить, закрался в сердце.

«Да ладно! Чего я медлю? Неужели боюсь привидений?» — бодрился Белов, но в глубине души он не исключал такую возможность.

Первым, кто сказал про призрака, был Федор. Лайза только посмеялась над Лукиным, а через несколько часов произошло нечто, испугавшее ее настолько, что у девушки случился нервный срыв, и память сама вытеснила страшное воспоминание.

Получается, что призрака видели уже двое? Могло ли это быть простым совпадением?

«Конечно, нет, — решил Белов. — Это вовсе не совпадение. Наоборот, россказни Федора отложились у Лайзы в подсознании.

Она устала, измоталась, плюс еще эта сцена в аэропорту, потом и сам Лукин, побитый и возбужденный. Вот Лайза и убедила себя в том, что видела призрака. Все просто…»

Конечно, вроде бы все сходилось. Но Белов поймал себя на мысли, что скорее не Лайза убедила себя в реальности призрака, а он сам старается убедить себя в его отсутствии.

Ведь он явственно слышал вой, о котором упоминал Лукин. Вой и еще… Эти светящиеся линии на стене. Неужели они ему померещились?

«Да нет же. Они действительно были и складывались в какой-то рисунок. Но в какой?».

Дальше медлить было нельзя. Белов вдруг осознал, что если он не выяснит это прямо сейчас, то потом уже не решится никогда.

Он выключил фонарик. Анфилада погрузилась во тьму. Перед глазами еще несколько секунд бегали разноцветные огоньки, но потом они исчезли, и Белов на ощупь медленно пошел вперед.

«Alone in the dark». «Один в темноте» — так называлась знаменитая «страшилка», одна из любимых компьютерных игр Ивана. Саша никогда не мог понять, что может быть интересного, а уж тем более — страшного, в обыкновенной темноте?

Темнота всегда была для него чем-то сродни пустоте. Но сейчас он чувствовал совершенно другое. Этот густой мрак, заполнявший первый этаж митрофановского особняка, таил в себе нечто зловещее.

VII

— Ах! — Ольга тихонько вскрикнула и открыла глаза.

На стуле рядом с кроватью сидел Шмидт и читал толстую книгу в красном переплете. Увидев, что Ольга проснулась, он улыбнулся и захлопнул книгу.