Похищение черного льда - [16]

— Нет, нет, дорогой мой мальчик, — сказал он. — Знаете, время от времени то там, то здесь подбираешь разные ключи, а потом, оказывается, они подходят к чужим замкам.

“Дорогой мой мальчик” — это было что-то новенькое. Паркер, внимательно посмотрев на Хоскинса, понял, что тот был пьян. Не то чтобы слишком, нет, все было вполне пристойно. Но достаточно, чтобы ощутить прилив небывалой храбрости.

Паркер направился в ванную комнату.

— Хотите выпить?

— Нет. Скажите мне одно: вы все-таки играете вместе с Гонором и его людьми? Остановившись, Паркер переспросил:

— Играю?

— Да. В его команде. Паркер пожал плечами.

— Мне интересно, — продолжал Хоскинс, — это вы послали двух каннибалов за мной в бар или не вы?

Паркер ответил:

— Интересно не это...

— Не это? Действительно, мой дорогой мальчик? Но тогда что же?

— То, как сделать, чтобы вы больше здесь не появлялись.

Хоскинс стал нарочито громко смеяться.

— Вам это не удастся. Я чувствую носом запах золота.

— И хотите получить свой кусок.

— Конечно. Но ведь не за так, я не такой. Я могу помочь, вы же это знаете.

— Помочь — чем?

— Советом. Что бы вы там ни думали о Гоноре и его лейтенантах, мой мальчик, не следует недооценивать их. У вас не получится все заграбастать себе, понимаете?

— А если я и не собираюсь этого делать?

Хоскинс попытался придать своему лицу насмешливое выражение, для чего приподнял одну бровь.

— Удовольствоваться всего двадцатью пятью тысячами? Вы не похожи на такого человека, мистер Уолкер.

— Я скажу вам, на кого я еще не похож, — сказал Паркер. — Я не похож на человека, который имеет дело с теми, кто направляет на него пистолет.

Хоскинс посмотрел на оружие так, словно страшно удивился, что он все еще у него в руке. Пожав плечами и любезно улыбнувшись, он сказал:

— Мне же было неизвестно, как вы ко мне отнесетесь. Нужно же было иметь что-то для защиты на тот случай, если бы между нами возникли разногласия.

— Их не будет, — ответил Паркер, — если вы будете вести себя разумно. И быть полезным для дела. В таком случае мы смогли бы, вероятно, что-нибудь вместе придумать.

Улыбка Хоскинса стала менее напряженной.

— Я так и думал, Уолкер, что вы умный человек, — сказал он. — И что мы сможем работать вместе.

Паркер кивнул на пистолет:

— Только без этого. Уберите его!

— О, конечно. Простите, старина. Он засунул пистолет в задний карман брюк.

Паркер подошел к нему, протягивая руку.

— Вот теперь мы можем начать наше сотрудничество.

Хоскинс был вне себя от радости.

— Оно принесет выгоду нам обоим, — произнес он, протягивая Паркеру свою руку.

Но в тот же самый момент Паркер ударил его по правой щеке, и он, упав спиной на кровать, боком сполз на пол по другую сторону кровати.

Обойдя ее, Паркер ударил его еще раз. Хоскинс не двигался.

Опустившись на колено, Паркер вынул все, что лежало в задних брючных карманах Хоскинса, начиная с автоматического пистолета — “беретты” 22-го калибра, выстрелы из которого, произведенные с расстояния вытянутой руки, могут быть смертельно опасны; но даже если в тебя попали с большего расстояния, в этом тоже мало хорошего. В другом кармане лежал бумажник. В нем лежали две членские карточки ресторанного клуба, одна — на имя Филдса, другая — Голдштейна, двадцать три доллара, водительские права штата Калифорния на имя Уилфреда Р. Хоскинса, карманный календарик нью-йоркского банка в Манхэттене, на обратной стороне которого были напечатаны правила нахождения манхэттенских адресов, и багажная квитанция, выданная на Пенн-Стейшн.

Бросив бумажник на кровать, Паркер перевернул Хоскинса на спину и обыскал остальные его карманы. Пачка сигарет “Салем”, зажигалка “Зиппо”, на которой было выгравировано слово “Бирма”, ключ от 627-го номера в отеле “Эдвард”, расположенного на пересечении Бродвея с Семьдесят второй улицей, обратный билет кругового самолетного маршрута из Лос-Анджелеса с открытой датой, пружинный нож, небольшой пакет бумажных салфеток, связка из шести-семи ключей, в том числе ключа от машины “Дженерал моторс”, небольшая записная книжка с коротенькой шариковой авторучкой. В записной книжке был вычеркнут прежний нью-йоркский адрес Паркера — Мэттью Уолкера, комната 723, отель “Ноантон”, а внизу написан теперешний — Томаса Линча, номер 516, отель “Уинчестер”. На другой странице были выписаны в следующем порядке четыре имени и адрес:

“Гома, Джок Дааск, Аарон Мартен, Роберт Квилп.

193, Риверсайд-Драйв, комн. 7-Ж”

Паркер, опять вытащив из бумажника банковский календарик, определил по нему, что 193, Риверсайд-Драйв должна находиться где-то рядом с Западной Девяносто первой улицей. В таком северном районе гостиница вряд ли может быть первоклассной.

Между тем Хоскинс, из горла которого послышался какой-то звук, чуть повернул голову. Паркер засунул все вынутое обратно в карманы, оставив себе только записную книжку и пистолет, который положил в ящик письменного стола.

Хоскинс зашевелился. Паркер взял его под мышки и подтащил к окну. Когда он открыл его, в комнату ворвался мартовский воздух, холодный и сырой. Паркер приподнял и повернул Хоскинса так, что его грудь оперлась на подоконник, а голова свешивалась в окно. Внизу, пятью этажами ниже, шумела Западная Сорок четвертая улица.