Похищение - [2]

Она перевела взгляд на Франсин и отметила, что та ежится от холода.

— Замерзла? — спросила Клэр, — что ж ты себе плед не прихватила? Вот, возьми.

Одним движением девушка сорвала со своих ног вышеуказанный предмет и кинула его служанке. Та не ожидала подобного, но поймала его и строго сказала:

— Со мной все в порядке, госпожа. Я не замерзла. Так, немного свежо.

— Не спорь со мной. Я согрелась. Теперь погрейся и ты. И не переживай, когда замерзну я, то непременно заберу его у тебя.

Франсин поколебалась, но потом все же закуталась в плед и благодарно улыбнулась.

Может быть, кто-то и удивился бы, заметив столь теплые отношения между служанкой и госпожой, но Клэр это не волновало совершенно. Она знала Франсин с детства, и та была ей куда более близкой подругой, чем Соланж. О том, что с прислугой следует держаться на расстоянии, девушка узнала слишком поздно, и узнав, сочла полнейшей глупостью. Почему она должна отдаляться от Франсин только потому, что та занимает более низкое положение? И это после того, как Франсин вытащила ее из бурной речки, с течением которой сама Клэр ни за что бы не справилась, брала на себя львиную долю всех проказ и всегда за ней присматривала. Впрочем, барон не верил утверждениям служанки о ее мифических выходках, слишком хорошо зная собственную дочь. В любой каверзе он прежде всего подозревал Клэр, даже если десять свидетелей с пеной у рта доказывали, что она здесь не при чем.

— Папочка слишком заботится обо мне, — фыркнула Клэр, — ну, к чему все это? Я вполне могла бы добраться до поместья д'Эренмуров верхом и безо всякого эскорта. В конце концов, я сотню раз так делала.

— Да, но теперь вы взрослая, госпожа, — заметила Франсин.

— Тем более. По-твоему, в десять лет для меня это было безопаснее? Глупости.

— Ваш батюшка совершенно прав, госпожа.

— Конечно, что еще ты можешь сказать? Уверена, ты была в восторге, когда тебе велели меня сопровождать. Тоже хочешь полюбоваться на фейерверк, Франсин? Признавайся.

— И чего я там не видела, — проворчала Франсин, но Клэр не унималась.

— А где ты могла его видеть, если даже я не видела?

И она фыркнула. Служанка не стала с ней спорить, потому что, во-первых, в самом деле не отказалась бы взглянуть на диковинное зрелище, а во-вторых, знала, что спорить с Клэр бесполезно.

Во всех отношениях Клэр можно было назвать сорванцом. Она всегда творила, что хотела, не обращая внимания на запреты и наказания, которые, впрочем, не были и вполовину такими строгими, как требовалось. Она купалась в речке, хотя делать это ей строго-настрого воспрещалось, она скакала верхом с такой скоростью, что даже самым бесшабашным мужчинам было до нее далеко, она занималась стрельбой, причем, своей меткостью могла бы поспорить с лучшим стрелком королевства. И это был далеко не полный перечень ее выходок. Кроме того, Клэр обладала живым чувством юмора, строптивостью и упрямством, качества, которые она и не трудилась скрывать. Хотя, к слову сказать, это было не столь важно, поскольку ее красота затмевала все ее недостатки. Об ее золотистых пышных волосах, о серых до прозрачности глазах, об ее изящном стане и нежном румянце вздыхало немало кавалеров. Но Клэр никогда не обращала на это особенного внимания. Она не была лишена тщеславия, но до сих пор ни один из ее ухажеров не разбудил в ней и намека на страсть. Клэр просто использовала их, гоняя по всевозможным поручениям. Франсин держала свое мнение при себе, но думала, что ее госпожа еще не созрела до любовных воздыханий, и ей гораздо интереснее было найти себе не воздыхателя, а партнера по играм. Некоторых из длинного шлейфа Клэр она жалела, но были и такие, что вызывали только недоумение. К примеру, граф де Ренье. Этот человек выбивался из общей картины. Для начала, ему было далеко за сорок. По мнению Франсин, одно это было способно отвратить от себя любую девушку моложе тридцати. Сама Клэр не воспринимала его всерьез. Для нее он был лишь знакомым ее папочки. Она вежливо кланялась и вела с ним серьезные, неторопливые беседы, а его нежные взгляды цели не достигали. Клэр просто не могла взять в толк, что они означают и что человек, одной ногой стоящий в могиле, способен на какие-нибудь нежные чувства по отношению к противоположному полу, у таких глубоких старцев все в прошлом. Им внуков нянчить, а не на девушек засматриваться. Признание в любви от графа вызвало бы в Клэр хохот, а предложение руки и сердца фразу типа: «Граф, ваша шутка удалась на славу».

За окном послышался перестук копыт. Клэр с любопытством выглянула в окно. Франсин отвлеклась от своих дум и придвинулась к ней.

— Что там, госпожа? — спросила она.

— Кто-то едет, — Клэр пожала плечами, — хотя должна признаться, что здесь у нас нечасто кто-нибудь проезжает.

— Не высовывайтесь, госпожа, — посоветовала служанка.

Девушка пожала плечами.

— И что случится, если я высунусь?

— Ни к чему, чтобы вас кто-нибудь увидел.

Цокот приближался, пока не стал слышен очень близко. Клэр успела разглядеть карету, запряженную четверкой превосходных лошадей и пару всадников, сопровождавших ее. Как вдруг, неожиданно для всех, прозвучал сухой пистолетный выстрел и грозный окрик: