Похищая огонь. Как поток и другие измененные состояния сознания помогают решать сложные задачи - [5]

Конечно, это не соответствует типичным представлениям о «морских котиках». Мы гораздо лучше осведомлены об их упорных тренировках тел, а не мозгов. Например, первая неделя отборочного процесса включает пять с половиной дней непрерывной физической нагрузки при полном отсутствии сна, которую обычно не выдерживают даже атлеты мирового класса. Но и это суровое испытание предназначено не столько для их тел, сколько для мозгов. Как недавно заявил разработчик программы подготовки «морских котиков» SEALFit Марк Дивайн в интервью журналу Outside, «…[п]рограмма разработана для того, чтобы выявить тех немногих, кто обладает необходимой моральной выносливостью»[23]. Психологи обозначают эту черту термином “выдержка”, объединяющим в себе страсть, настойчивость, гибкость и до некоторой степени способность переносить страдания. И хотя все правильно – у «морских котиков» чертовская выдержка, – это только часть общей картины. Как бы то ни было, термин «выдержка» характеризует индивидуальные качества, а для того чтобы войти в число «котиков», требуются прежде всего навыки командной работы. «На каждом этапе подготовки, – говорит Дэвис, – с первых дней обучения основам подводной подрывной работы и до последнего дня службы в подразделении, мы отсеиваем людей, не способных трансформировать сознание и слиться с командой».

На первый взгляд это кажется абсурдным. Экстаз – который, если отвлечься от аналогии с клубными наркотиками, представляет собой очень необычное состояние, выходящее далеко за пределы нормального, – уж точно не ассоциируется с элитным спецназом. И вы наверняка не найдете его в рекламных буклетах.

По сути, весь процесс подготовки «морских котиков» – это строгая система фильтрации, настроенная на выявление людей, обладающих, помимо очевидных тактических навыков и отличной физической формы, способностью в критических ситуациях не уходить в себя, а сливаться ментально и физически с командой. Именно поэтому в процессе тренировки у каждого рекрута есть партнер не разлей вода, которого нельзя бросать ни при каких обстоятельствах. Вот почему даже в Афганистане, где воды днем с огнем не найдешь, у каждого бойца есть «неразливной» напарник. По этому критерию они отделяют хороших бойцов от непревзойденных в знаменитом Kill House – специальном здании без крыши для отработки навыков освобождения заложников, где оценивается умение команды двигаться в унисон, а успех миссии зависит от почти сверхчеловеческой способности сливаться с коллективным сознанием.

«Когда “морские котики” прочесывают здание, любое промедление опасно. Мы должны двигаться как можно быстрее. Для этого существует всего два правила. Первое: делай прямо противоположное тому, что делает тот, кто идет впереди тебя, – если он смотрит налево, значит, ты должен смотреть направо. Второе сложнее: командует тот, кто знает, что делать дальше. В этом отношении у нас нет иерархии. В боевой обстановке, когда всё решают доли секунды, нет времени на дискуссии. Если кто-то делает шаг вперед и берет командование на себя, значит, все остальные немедленно автоматически следуют за ним. Только так можно победить», – объясняет Рич Дэвис.

Эта «динамичная субординация», при которой старшинство относительно и зависит от конкретных условий, – основа умения переключаться. И даже раньше, когда лидеры групп понимали это гораздо хуже, наличие такой способности считалось наивысшим приоритетом. «Кадровая система ВМС, – пишет в автобиографии Rogue Warrior (“Воины-убийцы”) создатель “Команды 6” Ричард Марсинко, – столь же консервативна, как и любая другая»[24]. Чтобы преодолеть дистанцию между командирами и рядовым составом, ему пришлось нарушить строгие военно-морские протоколы. Он добился отмены дресс-кода для «морских котиков» и различий в форме офицеров и рядовых: все теперь носили что хотели и редко отдавали друг другу честь. Кроме того, он применил проверенный временем способ – совместную выпивку. Перед «развертыванием» он приглашал свою группу в местный бар в Вирджиния-Бич на вечеринку. Если между членами команды были какие-то трения, то после нескольких порций спиртного они неминуемо вырывались наружу. И хотя наутро все участники страдали от головной боли, между ними не оставалось разногласий, команда была готова действовать как единое целое. Будь то методы Марсинко, изобретенные специально для переключения в конце 1980-х годов, или более утонченные методы Дэвиса сегодня, неизменным остается одно – способность выключить индивидуальность и слиться с командой, уникальный и весьма специфический талант. Именно поэтому «морские котики» потратили несколько десятилетий на разработку тщательной фильтрационной процедуры. «Если бы мы действительно понимали природу этого феномена, то могли бы специально его тренировать, а не искать людей, которым он свойствен», – говорит Дэвис.

К сожалению, процедура выявления этой способности слишком дорога и неэффективна. Около 80 процентов кандидатов в «морские котики» отсеиваются, то есть теряется много первоклассных солдат. Если успешная подготовка «морского котика» стоит около 500 тысяч долларов, то неудачи ежегодно обходятся в десятки миллионов. Конечно, некоторые кандидаты не способны освоить тактику: они простреливают картонные фигуры заложников в Kill House или роняют личное оружие с вертолета, – однако гораздо большему числу претендентов не удается синхронизировать именно командные действия. И это неудивительно. Правила погружения в экстаз отсутствуют в боевых уставах. Это слепое пятно на их картах, неизвестное большинству картографов и находящееся вне понимания большинства рационально мыслящих людей. Тем не менее «морские котики», которым было поручено захватить, но не убивать Аль-Вазу, отнюдь не считали это чем-то нереальным, ведь иногда с ними случалось подобное. И в ту глубокую сентябрьскую ночь переключение произошло быстро. «Переключатель сработал, как только мы двинулись в путь, – рассказывает Дэвис. – Я это почувствовал и одновременно увидел: как будто включился невидимый механизм и группа синхронизировала свои действия. Шедший первым боец смотрел вперед, остальные разобрали сектора наблюдения: один слева, следующий справа по маршруту. Мы не возвращались назад, но останавливались, разворачивались, сканируя обстановку, затем ускоряли шаг, чтобы догнать основную группу, потом повторяли все сначала. Со стороны это, наверное, выглядело как постановка». Но ничего постановочного в этом не было.