Погребенный кинжал - [37]

Потрясенный этим поступком Морарг молчал, а Жнец на мгновение растерялся. Затем он навис над Первым капитаном, взрываясь от ярости.

— Ты что, совсем рехнулся? Без них корабль застрянет в этом аду навечно! Ты хоть понимаешь, что натворил?

Советника Мортариона охватил ледяной озноб, когда он увидел улыбку Тифона.

«Да, он знает, — подумал Морарг. — Он знает, что сделал».

— Спас нас, — ответил Тифон. — Эти коварные Навигаторы мертвы. Вот они, мой повелитель. На каждом корабле их казнили в этот же самый миг.

Мортарион схватил Тифона за шейное кольцо его боевого доспеха, готовясь в порыве гнева ударить своего Первого капитана:

— Значит, вот на что ты нас обрёк!

— Нет, — произнес Тифон, повторяя тон мертвого старца. — Мы все еще можем передвигаться, мой повелитель, и на этот раз мы будем двигаться к нашей цели. Я позабочусь об этом. Мои люди позаботятся. Уссакс, Блатлок — да все они. Мы можем управлять нашим флотом самостоятельно, — он постучал себе по лбу, по тому месту, где у отпрысков Навис Нобилите должен быть третий глаз, помогавший им видеть бесконечные пути в пространстве. — Мой разум достаточно силен. «Терминус Эст» продолжит свой путь.

— Разве у нас есть теперь другой выбор? — Мортарион отпустил его и поставил на место, теперь от него веяло холодом. — Не следовало действовать без моего одобрения. Ты слишком долго был сам себе хозяином, Тифон! Ты забываешься.

— Я сделал то, что требовалось, — ответил ему Первый капитан нейтральным тоном. — Задержись я хоть на секунду, они бы подняли против нас восстание. Их нужно было убить одновременно, чтобы никто не поднял тревогу, — он сделал паузу. — Я поведу нас к освобождению, Мортарион. Обещаю тебе это.

[Планета Барбарус; прошлое]

Мортарион приземлился с такой силой, что от ударной волны земля у его ног стала рыхлой. Нисколько не замедлившись, он рванул вперед, когда волна големов Некаре с ревом устремилась за ним. Только несколько остались возле каравана из паровых вездеходов, удерживая пленников, но большая часть отдалялась, преследуя высокого худого воина.

Големы были простодушны, но вместе с тем злобны — ведомые животным чувством, в присутствии более сильного хищника они попытаются его задавить. Юноша сам использовал их в той же тактике во всех стычках с армиями блуждающих Владык. Он знал, как всё будет, и сумел обратить это знание себе на пользу.

На бегу Мортарион протянул длинную металлическую цепь между кольцом на рукоятке пистолета и крюком на поясе, скрутив их в металлическую плеть. Он использовал её, чтобы прорваться через первый ряд големов, когда они подбежали ближе. Юноша разрывал их сшитые тела бритвенно-острыми звеньями, кровь брызгала из колдовской плоти.

Он едва ли осознавал, что рядом находится кто–то младше него, кто яростно сражается с проржавевшим куском меди, переделанным в тяжелый нож. В его свободной руке снова появилось маслянистое мерцание без источника света, которое Мортарион видел с зубчатых стен своей Цитадели. Мерцание расплылось в поле зрения и ещё больше миног выползло из сырой земли, атакуя всё, что шевелилось. Обычно змеи охотились днём, но стерпели это. Юноша каким–то образом призывал их к себе. Подобное умение Мортарион видел только у Владыки.

Однако времени для размышлений не было. Големы окружали его, зная об опасности Мортариона. Они наивно думали победить, если нападут вместе. Это было серьёзным просчётом.

Всё вокруг стало кровавым месивом. Мясорубкой. Расчленением. Убийством. Жужжащим цепом и голыми руками Мортарион раскалывал и давил черепа, вскрывал трепещущие тела и втаптывал их в грязь. Юноша убивал големов с такой яростью, что на мгновение потерял связь с реальностью.

Он растворился в действии, раздавая смертельные удары существам, мёртвым с момента своего создания. Големы были неестественными тварями, и покончить с ними означало восстановить крошечный кусочек равновесия в этой кривой и жестокой вселенной.

Черная вязкая кровь вперемешку с ихором покрывала руки и предплечья Мортариона, когда он убивал противников. А рядом с ним ещё один человек проигрывал свою битву, задыхаясь в панике. Он вдыхал отравленный воздух и изо всех сил пытался удержать респиратор на месте. Голем с дубиной ударил его сзади, и беглец потерял свой импровизированный нож. Существа из лоскутов ударили его по ногам, когда он отшатнулся.

Мортарион рванул через взрыхлённую землю и схватил двух ближайших големов, ударив их друг о друга с силой, достаточной для убийства. Остальные завизжали, теряя всякую волю к борьбе. Но он не останавливался. Цепь сделала свою работу, не оставив ничего кроме бледных, бесформенных кусков мяса, источающих пар в холодный ночной воздух.

Парень отошел от шока и посмотрел на Мортариона:

— На мгновение мне показалось, что ты убьешь нас, — он захрипел, поправляя маску и поднимаясь на ноги. — Ты его сын, — продолжал он, отвечая на ТОТ вопрос.

— Нет, — буркнул в ответ юноша. — Вовсе нет, — он отвел взгляд. Последние из големов покинули караван паровых вездеходов. Теперь они бежали так быстро, как только могли, к густым и тёмным туманам. Все выше и выше по склонам пиков, куда люди не смогли бы дойти.