Погребенная во льдах - [28]

— Да, насколько это в наших силах.

Женщина внесла свечи, молча вставила их в канделябры на стене и удалилась. Яркий свет внезапно наполнил комнату, и все сначала прищурились, а затем широко раскрытыми глазами посмотрели друг на друга. Ив, который стоял как вкопанный рядом с Кадфаэлем, — маленький лорд, напряженный и готовый встретиться лицом к лицу с врагом, — неожиданно вцепился в рукав Кадфаэля, а затем шумно задышал, не зная, на что решиться.

Человеку, возлежавшему в большом кресле, было не больше двадцати пяти лет. Он подался вперед, и подушки в кресле за его спиной съехали вниз. Ботрель повернул к свету бледное лицо с впалыми щеками и большими темными глазами, еще горевшими лихорадочным блеском. Густые белокурые волосы, примятые подушкой, были растрепаны. Но, несомненно, это был очень красивый и привлекательный человек, высокий и атлетически сложенный. Он был в сапогах — и полностью одет — очевидно, провел этот день со своими людьми на улице, что было, конечно, неблагоразумно. Сапоги у него были влажные и потемнели от растаявшего снега. Изогнув брови, он сейчас внимательно всматривался в каждого из трех гостей, и взгляд его задержался на мальчике. Он, кажется, узнал его. Слегка покачав головой, Ботрель снова пристально взглянул на Ива и, нахмурив брови, задумался.

— Вы знаете этого мальчика? — мягко спросил Хью. — Это Ив Хьюгонин, он ищет пропавшую сестру. Если бы вы смогли нам помочь, у всех нас отлегло бы от сердца. Потому что, полагаю, вы бежали из Каллоулиса не один. Вот что мы нашли на лесной тропинке, которая ведет сюда, — это зацепилось за ветку дерева. — Он вынул золотую сетку, и она лежала у него на ладони маленьким клубком. — Вы знаете, что это такое?

— Очень хорошо знаю! — порывисто произнес Эврар Ботрель и на минуту прикрыл глаза, горевшие нездоровым блеском. Открыв их снова, он прямо взглянул на Ива. — Так ты ее младший брат? Прости, я не был уверен, что узнал тебя. Кажется, я видел тебя всего несколько раз, да и то мельком. Да, это ее вещь.

— Вы привезли девушку сюда, — в голосе Хью был не вопрос, а утверждение. — Она выбралась невредимой из этой бойни.

— Да, невредимой! Да, я привез ее сюда. — На широком челе Эврара выступили капельки пота, но глаза смотрели прямо и открыто.

— Мы разыскиваем ее, — продолжал Хью, — с тех самых пор, как субприор Вустерского аббатства прибыл в Шрусбери, чтобы навести справки о ней и ее брате, поскольку следы их затерялись. Если девушка здесь, пошлите за ней.

— Ее здесь нет, — медленно произнес Эврар. — И я не знаю, где она. Все эти дни либо я, либо мои люди разыскивали ее. — Взявшись за подлокотники кресла, он, шатаясь, поднялся на ноги. — Я сейчас вам все расскажу!

Во время своего повествования он расхаживал по комнате — высокий молодой человек, томимый жаждой действия, но ослабленный тяжелой болезнью.

— Я был частым и желанным гостем в доме ее отца. Этот мальчик знает, что я говорю правду. Она превратилась в красавицу, и я полюбил ее. Я любил и люблю ее! С тех пор как она осиротела, я три раза приезжал в Вустер, чтобы повидать ее, и держал себя должным образом, так что был там хорошо принят. У меня никогда не было дурных намерений в отношении ее, и я собирался просить ее руки, как только смогу это сделать. Ведь теперь ее опекуном является дядя, а он в Святой Земле. Все, что мы могли сделать, — это ждать его возвращения. Когда я услышал о нападении на Вустер, то молился лишь о том, чтобы с ней ничего не случилось. Я и не помышлял ни о какой выгоде для себя или о том, что она может направиться сюда, пока она не прислала из Клитона посыльного…

— В какой день это произошло? — резко перебил его Хью.

— Во второй день этого месяца. «Приезжайте ночью, — писала она, — и заберите меня, я вас с нетерпением жду». Ни слова не было сказано о тех, кто был с ней. Я знал только то, что она мне сообщила; сделал, как она просила, захватив для нее лошадь, и увез ее в Каллоулис. Она своим призывом захватила меня врасплох, — сказал он, с вызовом подняв голову и пытаясь оправдаться, — но я хотел только одного — обвенчаться с ней, и она этого хотела. И я привез ее в свой манор, обращался с ней со всем почтением и с ее согласия послал за священником, чтобы тот обвенчал нас. Однако на следующую ночь, когда он еще не успел до нас доехать, на Каллоулис напали разбойники.

— Я видел, как они там все разорили, — сказал Хью. — С какой стороны они появились? И сколько их было?

— Слишком много по сравнению с нами! Мы не успели понять, что происходит, как они уже были во дворе и в доме. Я не могу сказать, с какой стороны они к нам подошли, — вокруг склона холма или через гребни, так как они повалили половину частокола и вломились в усадьбу со всех сторон сразу. Видит Бог, я, возможно, был слишком поглощен Эрминой, чтобы охранять манор как следовало, но ведь не было никаких слухов о том, что в наших краях разбойничают. Это было как гром среди ясного неба. Что касается их количества, мне трудно судить, но, безусловно, не меньше тридцати, и все они были хорошо вооружены. Нас было вдвое меньше, и они захватили нас сонными после ужина. Мы сделали все, что могли, и меня ранили… — Кадфаэль уже заметил, что левое плечо и рука хозяина неподвижны — противник явно целился в сердце. — Мне надо было спасать Эрмину, — говорил Ботрель, — и я не осмелился продолжать борьбу. Я вскочил на коня и увез ее оттуда. Путь вниз с холма был открыт. Разбойники не стали нас преследовать. Они были заняты другим. — Его рот скривился в гримасе боли. — Так что мы благополучно добрались сюда.