Потом нас начали таскать из тюрьмы в тюрьму. Никто нас не допрашивал. Под конец нас разлучили. Археолога отвезли в Киев, а меня обратно в Кельцы.
Там после месячных мытарств меня вызвали в Управу и объявили, что дело о моих противозаконных деяниях утеряно. А посему, на всякий случай, мне дали неделю домашнего ареста.
С этой целью казак снял мне комнату (за чей счет не знаю) и сторожил меня неделю напролет.
Денег у меня не было ни гроша, и, чтобы не уморить меня голодной смертью, он каждый день приносил мне из соседнего трактира обед, ужин и бутылку водки, которую сам и выпивал (не знаю, кто заплатил и за это).
Через неделю меня снова увезли в Управу и огласили постановление властей, по которому я, как неблагонадежный инородец, навсегда изгонялся из пределов России.
Меня посадили в бричку, рядом сел солдат, и через двенадцать часов езды я был снова на злополучной границе. Тут отперли шлагбаум и при торжественном молчании таможенников и казаков навсегда изгнали меня из владений русского царя.
Через два часа я был в Кракове. С двухчасовой прогулки я возвратился через полтора месяца.
А многострадальный археолог еще много лет ожидал где-то своего спасения.
