Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. - [68]
Хотя и при взятии Мценска и Любуцка, и в момент захвата Мосальска сопротивления не было оказано, причины этого были различны. В первом случае, очевидно, сказалась внезапность нападения (не успели послать за помощью) и значительный перевес сил у нападавших, во втором же — пассивность и беспомощность князей Мосальских, исключительно от воли которых зависела судьба их города. Что касается жителей Мценска и Любуцка, их поведение до 1492 г. никак нельзя назвать инертным; Иван III, судя по приведенному выше ответу литовским послам, явно считал позицию мценян и любучан антимосковской. Как мы увидим в дальнейшем, вплоть до 1500 г. их позиция не менялась.
Между тем борьба за верховские города продолжалась. Какими же силами эта борьба велась? К началу 1493 г. эти города находились в руках «слуг» Ивана III, но литовский господарь не собирался мириться с таким положением и отправил туда войско во главе со смоленским воеводой Юрием Глебовичем, а также служилого князя Семена Можайского, которые беспрепятственно заняли Мезецк и Серпейск; «слуга» Ивана III кн. Михаил Мезецкий бежал из своего отчинного города[857]. Характерно поведение в этой ситуации жителей Мезецка и Серпейска: «граждане не возмогоша противитися им (литовским воеводам. — М. К.), грады своя здаша»[858]. Следом Иван III отправил туда же своих воевод с большим войском. Юрий Глебович и кн. Семен Можайский при их приближении отступили к Смоленску, оставив в верховских городах гарнизоны; как только московская рать подошла к Мезецку, повторилась та же картина: горожане «убоявшеся и не могоша противитися и град отвориша»[859]. В руки победителей попали защитники города — кто же это были? «И изымаша во граде Кривца, околничего смоленского, и иных многих князей, панов литовских и смолнянь, заставы князя великого Александровы»[860]. Местные же жители предстают снова в исключительно пассивном качестве: «а земских людей черных приведоша к целованию за великого князя»[861]. Затем московское войско отправилось к Серпейску и здесь столкнулось с попыткой сопротивления, но перечисление попавших в плен после штурма города показывает, кому принадлежала инициатива этого сопротивления: воеводы Ивана III «изымаша в граде Ивана Феодорова сына Плюскова, смолянина, и иных многих князей, панов и литвы, и смолян двора великого князя Александра Литовскаго», — а роль жителей была та же, что в Мезецке: «земских людей к целованию приведоша»[862]. Та же процедура повторилась и после взятия Опакова; в общей сложности победители увели с собой 530 человек пленных: «литву и смолнян, седящих в осаде, и градских больших людей»[863]. Тогда же, зимой 1493 г., другая московская рать без сопротивления овладела Вязьмой[864].
Итак, в решающий момент войны борьбу за верховские города вели с обеих сторон воеводы, служилые князья, активное участие приняли также смоленские бояре, — но роль самих горожан была в этих событиях совершенно пассивной.
Условия мирного договора 5 февраля 1494 г. отразили, как было показано в первой части книги, позиции разных кланов верховских и иных князей по отношению к Литве и Москве. Поэтому к владениям Ивана III окончательно отошли Воротынск, Одоев, Белев, Козельск, Перемышль, Серенск, а из завоеванных зимой 1492/93 г. — Вязьма; Мосальск же был возвращен Литве, а Мезецк поделен между князьями, служившими московскому и литовскому государям[865]. Важно отметить, что по договору литовская сторона получила обратно все взятые московскими воеводами господарские города, включая Мценск и Любуцк[866]. Очевидно, Иван III не чувствовал в них опоры. Действительно, мценяне и любучане до 90-х гг., как мы видели, вели себя вполне лояльно по отношению к Литве и враждебно к Москве; в 1492 г. их города были захвачены силой. И после возвращения в 1494 г. под власть Литвы их позиция оставалась прежней: уже летом 1497 г. московская сторона снова жаловалась на чинимые «мченянами» обиды; через год, летом 1498 г., они опять дали повод к подобному протесту[867]. В тех же жалобах наряду с жителями Мценска фигурируют также «рыляне и путивляне»[868], что характеризует и их линию поведения в эти годы.
1500 год стал кульминацией успехов Ивана III в борьбе за присоединение русских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского. Решающая роль в этих событиях принадлежала, как мы помним, князьям: кн. Семен Бельский «отъехал» к московскому государю со своим уделом — г. Белой; кн. Семен Иванович Можайский — с Черниговом, Стародубом, Гомелем и Любечем; кн. Василий Иванович Шемячич — с Новгородом Северским, а также с захваченным им при «отъезде» господарским городом Рыльском. Жители уделов, естественно, никак не отреагировали на то, что по милости своих князей они оказались по другую сторону границы. А как произошло присоединение к Русскому государству господарских городов — Торопца, Мценска, Любуцка, Брянска, Путивля и других?
