Пограничное состояние - [7]
А если же я нарушу (отступлюсь, не оправдаю высокого доверия, упаду ниже уровня городской канализации!), если, не дай бог, что не так… То пусть меня постигнет суровая кара, всеобщая ненависть и презрение!.. Моих близких… Моих товарищей… Моих боевых друзей…
Аминь…
Дорога до Хорога
«От Хорога до Оша — дорога хороша,
От Оша до Хорога — ох, х...вая дорога…»
Памирский пограничный фольклор
— Товарищ курсант! Что вы как рыба об лед, э-э, молчите?
— А что говорить, товарищ капитан?
— Отставить! Молчать, я вас спрашиваю!!! Что вы смотрите на меня такими умными глазами?
— А какими глазами мне на вас смотреть, товарищ капитан???
— Два! Нет, три!! Три наряда вне очереди!!!
— Есть! (Ага… Есть! Так точно! Есть, дурак, вне очереди!)
— Курса-а-ант! Труд сделал из обезьяны человека! А из вас, товарищ курсант, он сделает лошадь!..
И сделал. И не просто лошадь. А, я бы сказал, цыганскую лошадь, таборную.
Ибо (ах, эти ибо!) в службе пограничного офицера большую часть времени занимают передвижения в пространстве и времени. Пешие (конные, автомобильные) дозоры — фланги, стыки, «линеечка», тыл…
Различные марши (перебежки, переползания, заплывы) — типа «отсюда и до обеда…». Переезды (перелеты) в служебные командировки, к новым местам службы, в отпуска — самолетом, поездом, машиной и… И три дня на оленях…
Да, и, кстати, об отпусках. Если офицер имеет глупость быть семейным человеком, добавьте к его физическому телу и ручной клади еще и весь его табор с поклажей…
А если учесть, что периметр Советского Союза превышает 60 000 километров?
Какая огромная страна!
И периметром ее как раз и является граница! Государственная граница СССР! С точки зрения физики, материализма, так сказать, — понятие виртуальное. С точки зрения психологии — понятие маргинальное. С точки зрения пограничника, суть священное и неприкосновенное!
Граница — окраина. Любая окраина — мягко скажем, не самое удобное место в плане жизни и транспортных коммуникаций. Особенно в такой стране, как наша. Но есть еще на окраинах и такие места, которые везде и всюду называются метким словом — дыра. Просто — дыра. Дыра, как забытое Богом место.
Я же смело добавлю в этот список и Горно-Бадахшанскую автономную область. ГБАО. Бадахшан. Памир… Крыша мира…
Нет, я не буду лукавить и кривить душой. Я не буду рассказывать тебе, мой лесостепной друг-славянин, что в Бадахшан, как в той известной песне, «только самолетом можно долететь». Но доля правды в этом есть.
Ибо вариантов на самом деле немного.
Летом.
А зимой и того меньше. Потому что если летом автодорогу Душанбе — Хорог (около 500 километров) еще можно считать условно сносным маршрутом, то зимой она обычно закрыта по метеоусловиям. Снежный перевал Сагирдашт видел много отчаянных людей. Ржавые останки их транспортных средств, их любимых «боевых коней», снесенные лавинами, камнепадами, а то и просто скользнувшие вниз на крутых серпантинах, ты при желании можешь увидеть и сейчас. Они все там же. Они все еще там. Торчат строгим напоминанием смельчакам о бренности жизни.
Есть еще, конечно, наша славная авиация.
Но если она и условно всепогодна, то к Памиру это абсолютно не относится. Только не здесь! Нет, конечно, суперлайнеры транзитом пройдут над ним без помех. На большой высоте.
Но нам с вами надо в Хорог. А в Хороге они не сядут. Ибо нет пригодной полосы.
А если б и была, чтобы на ней сесть, нужно пройти через «Рушанские ворота». А там по полгода в году — туманы, дожди или снег и видимость — ноль. Пройти бы выше, да не успеешь сбросить высоту.
Да и не пролезет ни один суперлайнер в эти чертовы ворота! Просто по размерам, по размаху крыльев. А потому и летает там только «мелкая», каботажная, я бы сказал, авиация.
Жены молодых лейтенантов, совсем девчонки, вылетая из Душанбе на маленьких Яках, Анах или вообще на вертолетах, обычно сразу спокойно засыпают. А чего? Неделя-другая ожидания погоды, зачастую с ночевками на скамейках в Душанбинском аэропорту. Потом штурм билетных касс. Именно штурм, потому что Азия-с… Понятие очереди не существует, а лететь всем надо. Хорошо еще если пограничный борт пойдет. Это — удача.
Наконец желанный взлет. Пять минут — полет нормальный. Умиротворение… Горы внизу, зелень — красота! Муж, молодой, сильный, надежный, ну просто кремень, рядом. Психика пока еще в норме. Раз — и баиньки.
Минут через сорок восторженный шепот любимого: «Гля, гля, заяц, вот это супер!» Открываем глаза и носом в иллюминатор — хлоп, обморок…
В лучшем случае. А в худшем, может и «метание пирожков с низкого старта» случиться! Хорошо, если пакетик под рукой.
А потому что летит наш «птах железный», чуть не касаясь крылышками гор. Кажется, вот-вот — и искры засверкают. Красота, романтика!..
— Лейтенант, теплую водку и потных женщин любишь?
— Никак нет, товарищ майор!
— Понял, записываю — Иванов, отпуск — февраль…
И вот февраль. Хорог. Неделю идет снег. Слякоть, туман. В общем — задница… Народ скучает, отпуск идет. Вызвериться бы, да не на ком. Дома у мамы с папой давно простыла водка и зачерствели пирожки…
Вдруг — тах-тах-тах-тах… Откуда ни возьмись «вертушка», наша пограничная, пятнистая, родная! Плюхается на полосу. Командир, отец родной, выбегает и — пулей к авиадиспетчеру. Что ты говоришь? Есть места? Всех возьмешь? Бегом, поклажу в зубы и в борт. До свидания, военные! Кто куда, а я в отпуск! Пора по бабам, пора по пабам.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Служба в армии — священный долг и почетная обязанность или утомительная повинность и бесцельно прожитые годы? Свой собственный — однозначно заинтересованный, порой философски глубокий, а иногда исполненный тонкой иронии и искрометного юмора — ответ на этот вопрос предлагает автор сборника «Особенности национальной гарнизонной службы», знающий армейскую жизнь не понаслышке, а, что называется, изнутри. Создавая внешне разрозненные во времени и пространстве рассказы о собственной службе в качестве рядового, сержанта и офицера, В.
«Кто не был, тот будет, кто был, не забудет 730 дней в сапогах…»Автор был, не забыл и написал о своей службе в ВСО, попросту говоря, стройбате. Написал с чувством и толком, с юмором и грустью. Кто был — поймет, кто не был — проникнется.