Пограничники на Афганской войне - [26]

А на первых порах, используя всего-навсего мегафоны, приходилось идти в места наибольшего скопления людей. Куда? Да на базарные площади. Выступали сами (разумеется, через переводчика), привлекали к выступлениям представителей народной власти. Как и все, что происходило в Афганистане, это было небезопасно. Так, в поселке Рустак после проведения подобного мероприятия стало известно, что в толпе на базарной площади находилась группа бандитов. Они готовили расправу над агитаторами. Спасло то, что наш «УАЗ» сопровождали два БТРа.

Следует отметить, что в разъяснительной работе с местным населением политсоставу помогали другие офицеры. Многие из них были уроженцами среднеазиатских республик и не нуждались в переводчиках. Они хорошо знали обычаи и нравы народов этого региона. Их беседы с различными категориями жителей были результативны. Юлдашев, Абиров, Халиков, Шаназаров, Кайтмесов, Ассадулаев, генерал Артыкбаев показали себя прекрасными пропагандистами. В Рустаке бандиты даже объявили за голову подполковника Равиля Юлдашева награду в 500 тысяч афгани.

Подполковник Байназар Халикназаров обладал каким-то удивительным магнетизмом, который, очевидно, возникал из сочетания гибкого ума, мужества, хладнокровия, яркой восточной внешности, могучего телосложения и еще каких-то необъяснимых качеств. Он говорил с людьми на их родном языке. Сфера его общения распространялась на представителей власти и духовенства, на простых дехкан и старейшин, на рядовых бандитов и их главарей. Были случаи, когда ему удавалось договориться с вожаками банд о прекращении сопротивления и даже о переходе на сторону народной власти.

И еще об одном замечательном человеке. Так сложилось, что при встречах с афганцами меня почти всегда сопровождал старший лейтенант Хусснидин Гиясов из Московского погранотряда. Он был и переводчиком, и прекрасным пропагандистом, и надежным боевым товарищем. В свои двадцать с небольшим этот интеллигентный молодой человек исключительно серьезно, я бы сказал, творчески относился к своей работе. Он изучил Коран и по памяти цитировал суры, наизусть читал стихи афганских поэтов. Он изменился внешне: отпустил усы, бороду. О себе рассказывал, что родился в семье священнослужителей. Афганцы его встречали как родного и меня принимали с большим почитанием. Мне передали, что между собой старики называли меня «седой советский мулла».

Однажды я проводил беседу в одном из кишлаков. Помогал мне, как всегда, Гиясов. Говорили о многом, в частности о дружбе народов нашей страны. Тогда мы имели право этим гордиться. Один из старейшин, продолжая мою мысль, сказал: «Вы рассказываете о дружбе, а мы сами видим, как вы, русский, относитесь к этому молодому таджику – вашему товарищу. Мы верим вам». После беседы старик подошел, взял несколько предназначенных для афганцев брошюр. «Для внуков. Пусть посмотрят, как живут там, откуда я много лет назад пришел. Таких, как я, здесь много». Оказалось, дедок – бывший басмач, воевал против советской власти. А сегодня прежде лютый враг рядом, мирно беседует с нами. Время изменило многое.

Бандиты выискивали и уничтожали наши брошюры, листовки, избивали, а нередко даже расстреливали тех, у кого их находили. Страх жителей перед расправой, конечно, снижал результативность политической работы.

Мой славный помощник старший лейтенант Хусснидин Муфтарович Гиясов погиб 25 августа 1981 года в районе высокогорного кишлака Райдара. Дней за 10 до боя я был в этом гарнизоне и с радостью встретил Хусснидина, поздравил его с рождением сына. В конце дня зашел в палатку, где он жил вместе с начальником заставы старшим лейтенантом Коробковым. Долго беседовали, играли в нарды. Прекрасные офицеры, умные молодые люди. Невозможно было предположить, что видимся мы в последний раз. Через пару дней я улетал, и Гиясов вышел меня проводить.

– Ну, друг, в нарды ты меня разгромил. Следующий раз прилечу отыгрываться.

– Прилетайте, товарищ полковник, всегда рады. Передайте привет «большой земле».

– Обязательно. До встречи, будь здоров!

Бой был жаркий. Громили банду. В радиоэфире слышался голос Гиясова: «Я Двадцать шестой, преследую главаря. Я Двадцать шестой, прием. Я двадцать…» И через минуту голос радиста: «Двадцать шестой погиб. Пуля в сердце».

В этом бою был смертельно ранен старший лейтенант Николай Сергеевич Коробков.

Я когда-то слышал легенду. Будто бы в память о павшем герое над вершинами Памира зажигается яркая звезда. Сколько же их появилось на черном небе в те страшные годы?..

Последние недели весны и лето 80-го оказались временем относительного затишья. В определенной степени на снижение активности бандитов повлияли полевые работы – исключительно мужское дело. Женщины в поле не работали.

В то же время душманы активно готовились к «священной войне». Боевики проходили обучение в специальных лагерях на территории Пакистана. Если в начале года мы столкнулись с плохо организованными и слабо вооруженными бандами, то уже к осени перед нами оказались бандформирования, оснащенные автоматическим оружием, крупнокалиберными пулеметами, минометами и гранатометами.