Пограничник 2 - [54]

— Долго же будет окупаться! — огорошено покачал головой мастер, прикинув расклады.

— Инфраструктурные инвестиции, тем более стратегические, вообще штука небыстрая! — констатировал я, вспоминая свой мир. — Зато тот, кто может потянуть такое, в конце всегда получает суперприз.

— Ладно, Гней, ты сказал — я услышал и буду думать, — подвёл я предварительный итог, взяв процесс на заметку. Остаются аквилейцы, и они — самые сучьи выродки, они наша будущая головная боль, а не орки. Но это как раз моя проблема, а не его. — Это тот самый путеолан?

— Этот — да, — кивок мастера. — Мы его, оказывается, купили, как таррагонский — мне мастера объяснили разницу. А вон тот — собственно таррагонский, тоже прикупил, пока была возможность, несколько мешков. А вон тот — алькантарский, — показал на самую маленькую, разрушившуюся башенку.

— Интересное слово «оказывается», — поддел я. — А для чего покупали? У нас всё из обычного известняка построено. Белая башня на гербе, белый замок…

— Ну… — мастер замялся. — Старый граф деньги выделил, чтобы мы кузню перенесли к воде, и с колесом её сделали. Мы перенесли, сделали, но весной её паводком смыло. Сваи плохо забили, те вышли из дна и… — Вздох. — Русло осушим — достанем их, проверим, как себя ведут спустя годы. И наперёд будем посуху забивать.

Я непроизвольно улыбнулся. Отец-отец! Столько светлых идей, и как далеко от реализации. Ни мельницу не смог осилить, ни кузню на воде. Я, вон, понимая про нестабильность русла, предложил колёса плавучими сделать, и ничего, работают. Со скрипом, но работают же! А ты…

— А красный песок ему что, это ж камень! — продолжал отчёт мастеровой. — Он растворяется только когда в тесто положишь и размешаешь. А так не мокнет, не пропадает. Вот и осталось пару десятков мешков. Но кузницу больше переносить не пытались — было не до неё: и у твоего отца дел по горло, и я был занят. А там и эпидемия эта, боже нас сохрани… — Снова вздох.

— Да-а-а… — Посидели, помолчали. Почтили память умерших осенью-зимой.

Путеолан. Ахренеть я счастливый граф! У меня во владениях есть нефть! Нефть, Карл! А ещё мы главная зерновая житница всего королевства. Остальные «для себя» выращивают, лишь чуть-чуть на продажу, а мы — товарное производство. Есть камень, стратегический ресурс для этого времени. И особенно важно — есть качественный известняк, из которого делают цемент этого мира — известковое тесто. Ещё есть несколько месторождений хорошей глины, а это тоже капец какое стратегическое сырьё. И самое «вкусное» — собственное железо, которое я к декабрю, если выживу, гадом буду себе верну. Ещё бы уголь сюда каменный, чтоб дрова не покупать… И можно в экономическую стратегию играть на уровне «бог». Но не всё коту масленица.

А теперь и собственный «красный песок» — добавка к цементу, благодаря которой можно очешуительные строения возводить. И не надо их недооценивать — стоят же до сих пор и Парфенон, и всякие колонны Траяна, и мавзолеи Адриана. И куча римских дорог прекрасно до сих пор функционируют. И сооружения древних портов в Италии волны хоть подрихтовали, но до конца до сих пор не смыли — возвышаются над водой, болезные, своим видом туристов и учёных привлекают. Умели же в Империи строить! Имея при этом лишь известь и какие-то добавки типа красного песка, ни сном не духом о цементе и современных строительных технологиях. Согласно которым наши (тамошние) мосты через сто лет надо демонтировать и новые строить, ибо в половую щель за сто лет пойдут, а дороги так каждый год перекладываем. Так-то детки.

Из минусов же у меня только орки, которые нас, человеков, очень любят. С гастрономической точки зрения, но любят же! Конечно, эта угроза всё-всё перекрывает, все плюсы но, блин, никто не говорил, что будет легко.

— Поехали назад, мастер, — предложил я. Гней крепился, но я видел, продрог до костей — воздух прохладный, да с моросью. Пусть переодевается в сухое и греется. — Сейчас решится моя судьба. А там… — криво сощурился, глядя вдаль. — Там видно будет.

* * *

— Уверен, граф? — уточнил Амвросий. Я кивнул. — Но это как-то… Неправильно. Есть же место для молитвы — замковая часовня.

— Я хочу, чтобы присутствовали ВСЕ, — выделил я это слово. — Вообще все, всё население замка. А в часовне поместится лишь несколько десятков избранных.

— Хорошо. На улице — и на улице. Вместе молиться будем! — махнул рукой напарнику Одоакр, мол, ладно, пусть как мальчишка хочет, так и будет.

— Никто так не делает, — криво буркнул Амвросий, уступая. И это правда. Перед богом все равны, и любой может зайти в любую церковь, но, как правило, для элиты у нас одни церкви, куда быдло в принципе не ходит, для быдла — другие. Хотя всё равно считаемся равными.

— Это наша земля, — решил пояснить я, хотя понимал, что ничего не докажу. — Общая. Нам ВСЕМ здесь жить. Если я не прав — пусть бог покарает меня, если прав — пусть пошлёт покровителя, но я хочу, чтобы все это увидели.

— Желание объяснимое. — Амвросий тяжко вздохнул и окончательно сдался. — Хорошо, мы готовы. Но тогда предлагаю выйти из замка, ближе к реке — чтобы все-все поместились. А ещё… Там чище.