Поговорим о демографии - [59]
«Он присоединился к большинству», — гласит одна из знаменитых древних эпитафий. Говорят, ею как-то предложили украсить могилу человека, всю свою жизнь старавшегося примкнуть к той стороне, которая оказывалась наиболее многочисленной. Текст сочли неприемлемым, хотя он верен для любого усопшего.
Да, людей здравствующих доныне меньше, чем живших до них во все времена. «Но может оказаться больше!» — ужасаются сами и стращают других социологи-пессимисты. Дескать, к 80 миллиардам уснувших навеки ежегодно прибавляется лишь 50 миллионов, а к нескольким миллиардам живых — 130 миллионов. И этот приток нарастает якобы неудержимо. Демографический взрыв своей неуправляемостью пострашнее термоядерного…
«Он присоединился к большинству». Эта эпитафия украсила бы могилу любого такого прорицателя, ибо он так или иначе примыкал к наиболее многочисленной стороне среди коллег — по давней традиции буржуазной социологии. Что же за мрачными «гороскопами», составленными не для человека, а для человечества?
В книге П. Лафарга «Экономический детерминизм К. Маркса» есть такие слова: «Идеи прогресса и эволюции имели чрезвычайный успех в течение первых лет XIX века, когда буржуазия была еще опьянена своей политической победой и поразительным ростом своих экономических богатств… Появление пролетариата на политической арене Англии и Франции породило в душе буржуазии беспокойство за вечность ее социального господства — и прогресс потерял в ее глазах свое очарование».
Этот пессимизм усиливали победы социалистических революций — сначала в России, а затем и в другик странах. Однако с недавних пор представители развиваемой на Западе футурологии (буквально — «учение о будущем») все чаще надевают розовые очки вместо черных. Что же случилось?
Успехи в области вычислительной техники и математической экономики открыли новые перспективы перед планированием. Говорить о нем стало модой даже для тех буржуазных теоретиков и практиков, которые всего лет 15 назад и упоминать-то стыдились это «советское изобретение». Убедившись в его эффективности, телохранители отживающей системы надеются, что планирование вкупе с прогнозированием послужит для нее лекарством от старческого маразма, позволит урегулировать социальные процессы, которые слыли неуправляемыми при капитализме.
Нынешний научно-технический переворот сулит радикальные преобразования во всех сферах жизни, включая производственную. И он-де сам по себе, словно некий эликсир молодости и долголетия, способен переродить дряхлую капиталистическую систему.
Волшебный фонарь футурологии рисует захватывающие перспективы новых открытий и изобретений. Они кажутся фантастичными, хотя «конструируются» по «проектам» ученых и инженеров. И лишь несколько тучек омрачает светлый горизонт — ограниченность ресурсов, демографический взрыв в «третьем мире», постарение населения в развитых странах… А в остальном хоть тоже не все о'кэй, однако научно-техническая революция не только ставит проблемы, но и решает их!
Что ж, вглядимся в этот многоцветный спектр желаемого через оптику реального, освобожденную от радужных искажений демографической корректировкой.
Будущие открытия и изобретения, на которые всегда уповают перед лицом тех или иных трудностей, — не манна небесная. Чтобы древо знаний плодоносило обильно, нужно непрестанно и заботливо ухаживать за ним, выделяя все новые средства, привлекая все новых садовников, без чего немыслимо его процветание. Между тем именно здесь, в развитии производительных сил науки и техники, общество может столкнуться с целым рядом проблем. И не в каком-то далеком-далеком будущем, а уже в ближайшие десятилетия.
Наука и ее «сфера обслуживания» пополняются новыми кадрами быстрее, чем промышленность, сельское хозяйство или, скажем, здравоохранение. Население в целом отстает по темпам роста еще больше. Если продолжить эту тенденцию в будущее, то получится, что довольно скоро всем без исключения нашим внукам и правнукам — от грудных младенцев до немощных старцев — придется стать учеными. Абсурд!
Значит, уже сейчас пора поразмыслить над проблемой производительных сил. Подумать о будущем науки — непосредственной производительной силы общества. О том, как улучшить систему образования. Как выявлять склонности и дарования, чтобы ни один талант не остался «зарытым в землю». И нельзя ли вскрыть еще не использованные интеллектуальные резервы человеческого мозга? Можно ли поднять на более высокий уровень организацию «индустрии идей», эффективность труда ученых? С тем, чтобы количественным ограничениям противопоставить качественные усовершенствования.
Социальные проблемы переплетаются с экономическими. Затраты на науку и технику тоже не могут бесконечно опережать расходы на все прочие сферы человеческой деятельности — иначе не останется средств на другие цели. Но ограничение ассигнований с еще большей остротой поставит проблему выбора. Области исследований многочисленны, и каждая по-своему перспективна. Однако на все денег не хватит даже у самой богатой державы. Как лучше распределить капиталовложения? Что чему предпочесть?
