Поговорим о демографии - [39]
Не так давно пожилым людям рекомендовалось всячески ограничивать потребление мяса, жиров, соли. Оказывается, это ослабляло защитные силы организма. Ныне руководствуются концепцией сбалансированного питания: между приходом и расходом в обмене веществ должно поддерживаться равновесие, которое соответствует не аппетиту, а точно подсчитанным энергетическим потребностям человека. Одно из условий — качественное разнообразие.
Опираясь на эту теорию, специалисты московского Института питания АМН СССР разработали научно обоснованные нормы рационов-меню для мужчин и женщин разных возрастов. Для здоровых — одни. Для больных — другие.
Тут нетерпеливый читатель может запротестовать: так мы дойдем до кухмистерских рецептов! Начали с мышей — ну это еще куда ни шло: все-таки говорили о резервах долговечности. Но теперь? Книга о демографии вот-вот превратится в поваренную книгу! Речь-то идет о народоописании!
Истинно так. Именно о нем. Но описывать население — не самоцель. Это делается для нас с вами, ради всех и каждого. И даже по проблеме «хлеб наш насущный даждь нам днесь» есть что сказать демографу.
Как правильно питаться, чтобы не болеть и прожить дольше? Приглашение «кушайте на здоровье» с одновременным напоминанием «чем тоньше талия, тем длиннее жизнь» требует, очевидно, многих уточнений.
«Книга о вкусной и здоровой пище» неодинакова для разных народов. Индусы, скажем, испокон веков были вегетарианцами, а чукчи, эскимосы и другие потомственные охотники — любителями мясного. Да что отдельные национальности или страны! Есть «континентальные» особенности меню. Известны, например, краткие его формулы: европейская («хлеб плюс мясо») и азиатская («рис плюс рыба»), А многовековая привычка не может не учитываться в рекомендациях диетологов.
Читатель и здесь начеку: это же этнография (народоописание), а не демография (народоописание)!
Все верно. Но всеохватывающие количественные показатели при описании народов дает именно демографическая статистика. Загляните в материалы переписи. Вы найдете там численность всех 130 наций и народностей СССР. Столь же точны и другие цифры: сколько трудоспособных, сколько рабочих, крестьян, служащих, сколько занимается умственным трудом, а сколько физическим (не говоря уж о том, сколько мужчин и женщин во всех возрастах).
По тем же примерно позициям характеризует население демографическая статистика и в других странах. Ее данные нужны и диетологам, и нутриционистам, и всем прочим специалистам по проблеме рационального питания.
Переход от диет, продлевающих жизнь подопытным животным, к «диетам долговечности» для людей немыслим беа глобального демографического анализа. Почти миллиард людей на Земле систематически недоедают. И медленно умирают от голода. У них продолжительность жизни гораздо ниже, чем у тех, кто страдает больше от излишеств, чем от нехватки самого необходимого. Можно ли игнорировать эти стороны проблемы?
Допустим, научно обоснованные рационы приняты в той или иной развитой стране. Улучшат ли они здоровье, повысят ли долговечность населения? Здесь многое скажут показатели жизнестойкости (смертности) не только по возрастам, но и по профессиям. Для бухгалтера, например, целесообразны одни наборы продуктов, для матроса другие. Что ж, численность работников в обеих этих и многих других профессиональных группах тоже есть в материалах переписей.
Нутриционисты принимают во внимание даже биогеохимические особенности местности. Скажем, содержание в почве микроэлементов. Они влияют на здоровье и жизнестойкость населения, попадая в организм с водой и пищей местного происхождения. Разве не интерес-но сопоставить эти данные с демографическими? Допустим, с численностью долгожителей в районе?
— Академик А. Богомолец считал нормальным долголетием на данном этапе развития человека не 90 и даже не 100, а 125–150 лет. Не лучше ли ориентироваться на эти цифры, чем на 90-летие, определенное профессором Б. Урланисом?
— Сверхдолголетие — не самоцель. И важен не столько количественный, сколько качественный сдвиг — к долголетию здоровому, активному, счастливому.
— Ага, значит, уже не только здоровому и активному, но еще и счастливому!
— Именно. И чтобы достигнуть этой гуманнейшей цели, мало одних лишь биологических и прочих научных предпосылок, сколь бы благоприятными они ни были. Здесь нужны благоприятные социальные условия.
На какое долголетие ориентироваться людям? Пытаясь ответить на этот вопрос строже и без субъективизма, ученые исходили нередко из общебиологических соображений.
Вот как рассуждал, например, немецкий естествоиспытатель XVIII–XIX веков X, Гуфеланд: «Животное живет в 8 раз дольше, чем растет. Чтобы достигнуть полной возмужалости, человеку нужно 25 лет, и потому, безусловно, век его можно считать равным 200 годам». Вдохновляющий вывод!
Уменьшив этот коэффициент с 8 до 5 и положив период роста для людей 20-летним, П. Ж. М. Флуранс, один из ведущих французских физиологов XIX века, пришел к более скромному результату: 100 лет. Вывод не столь вдохновляющий, но столь же, увы, субъективный.
Действительно, кто знает точно, сколько живут «братья наши меньшие»? В 8 или в 5 раз дольше, чем растут? Даже для себя люди не установили еще абсолютно точно таких Пропорций, ибо не выяснили досконально временные пределы своего бытия. Хотя давно уже наладили регистрацию рождений и смертей. Где уж взять надежную «зоографическую» статистику, охватывающую всю фауну!
