Погоня за панкерой - [196]

Отравителя убивают ядом, поджигателя сжигают. Не буду описывать, что делают с насильником. Но отравления, поджоги и изнасилования здесь почти неизвестны.

Моя первая встреча с этой жестокой системой «уравновешивания» (они не называют это «наказанием») едва не убедила меня в том, что моя дорогая жена ошиблась, выбирая мир, и что мы должны двинуться дальше или вернуться на Главную Базу. Но теперь я в этом не уверен. Здесь нет тюрем, почти нет преступлений, и это самое безопасное место, где можно спокойно растить детей.

Но здесь есть и другие вещи, которых я не понимаю. Разумеется, нам пришлось заново учить историю. «Годы Поднимающейся Воды» – тут название говорит за себя. Критическая точка в климатических изменениях пришлась на начало семнадцатого века, к 1620 году новая береговая линия стабилизировалась. Но процесс вызвал бесчисленные последствия – массовые миграции, политические беспорядки, возвращение Черной Смерти, и гораздо более масштабную миграцию с равнин Северной Европы в Америку во время подъема уровня вод.

Одним из очевидных последствий было то, что тут не возникло массового рабства. Можно было продавать себя на срок по контракту, да – многие включали в договоры себя и своих сыновей, чтобы увезти семью с обреченных земель или перебраться через Атлантику. По-моему, это все еще законно, хотя на практике не используется. Но условия, породившие царство «Короля Хлопка» в нашей истории, здесь были уничтожены подъемом моря и более теплым климатом. В стране живут граждане африканского происхождения, но их предки никогда не были рабами. Безусловно, у кого-то из них были предки, продавшие себя в кабалу – но теперь любой может сказать, что у него были закабаленные предки, даже если их приходится для этого выдумывать.

Но другие аспекты истории здесь, по-видимому, табуированы. Я уже не пытаюсь выяснить, что произошло в 1965 году, в «Год, Когда Вешали Адвокатов». Этот год упоминается в документах, но нигде не говорится, что же тогда произошло. Когда я попросил библиотекаря найти более детальные материалы по этому году и следующему десятилетию, он захотел знать, зачем мне нужны материалы из закрытых фондов. Я ушел, не назвав своего имени. Здесь царствуют свобода слова и свобода прессы, но, похоже, некоторые темы не подлежат обсуждению. Поскольку они нигде не перечислены, мы продолжаем соблюдать осторожность, аккуратно прощупывая зоны безопасности.

А между тем в телефонной книге нет категории «Юристы», и сама эта профессия, во всех своих многочисленных разновидностях, похоже, не существует. Зеб утверждает, что это просто значит, что где-то существует черный рынок специалистов, но он более циничен, чем я. Я просто не знаю, по крайней мере, пока.

Налогообложение легкое и простое, но таит в себе сюрприз, который может быть очень неприятен. Федеральное правительство содержится на подушный налог, который собирают штаты, большая его часть, по-видимому, уходит на дела военные и международные. Наш штат (но необязательно другие штаты) получает большую часть своих средств от налогов на недвижимость. Это единая ставка, которая взимается ежегодно, ее платят все, даже церкви, больницы и школы, и даже дороги – поскольку лучшие дороги тут платные. Сюрприз (для меня) заключался в том, что собственник сам оценивает свою собственность.

Но в хвосте скрыто жало: любой желающий, включая власти штата, может выкупить эту собственность против воли ее владельца, заплатив цену, которую он для нее установил. Владелец может ее сохранить только, подняв цену настолько, что покупатель откажется от сделки, но тогда ему придется уплатить налог с этой суммы за последние три года.

Меня этот порядок поразил своей несправедливостью. Что, если родовое гнездо, которое имеет большую сентиментальную ценность? Но Зеб только смеется надо мной:

– Джейк, если кому-то понадобятся шесть гектаров необработанной земли и молодого леса, мы возьмем его деньги, подсчитаем прибыль, сядем в Гэй и уберемся отсюда. А потом прикупим себе еще более бесполезной земли где-нибудь в другом месте. Когда делаешь ставки, всегда прикидывай, что на кону.

– XLVI – Хильда

Дити застала меня в одиночестве, поскольку наши мужья были заняты в мастерской.

– Хиллбилли, ты заметила, что папа и Зебадия стали какие-то нервные?

Я продолжила резать пирог.

– Мужчины всегда немного нервные, Дити, девочка.

– Э-э-э… а ты не нервничаешь?

– Имеешь в виду себя?

– Я это не говорила!

– Дити, золотко, не шути со старой тетей Язвой. Когда у тебя на лице ничего не написано, это значит – ты что-то задумала. Ты снова беременна?

– Нет. У нас с тобой по мальчику и девочке. Я не собираюсь поднимать эту тему, пока Зебадия ее не поднимет. Если он не будет ждать слишком долго.

– Если Джейкоб будет ждать слишком долго, то это может оказаться слишком долгим ожиданием. Я не становлюсь моложе.

– В том-то и дело, тетя Хильда, мы все не становимся моложе!

– Увы, дорогая. Но всякий раз, когда мы хотим на время остановить часы, у нас есть Оз. Хочешь снова погостить у Железного Дровосека?

– Нет.

– Тогда почему ты так нервничаешь, дорогая? Мы нашли свою Уютную Гавань и прекрасно в ней устроились. Мужчины делают деньги, мы больше не трогаем наш капитал – ведь так?