Погоня за панкерой - [185]

– Сию секунду, Ворсел! – я поспешила обратно к машине, на ходу бросив Джейкобу: – Скоро вернусь, дорогой!

– Ворсел, ты еще тут?

– Да, Красотка Хильда. Спасибо. У меня теперь есть над чем подумать.

Сэр Остин был настоящим ученым, после этой демонстрации он сдался полностью, отбросил свои предположения и тщательно изучил то, чему мог научить его Джейкоб. Однако Ла Верн Торндайк был куда лучшей компанией за столом и появлялся не реже, поскольку он не только разбирался, как построить континуумоход Берроуза для Патруля, он придумывал и конструировал множество улучшений для Гэй. Зебби никому бы не позволил коснуться ее шкурки, но были инструменты, в которых она нуждалась – более точный прицел для пушки, более дальнобойные и точные радары; все это было у Галактического патруля, и они с радостью предлагали их в обмен на то, что мы давали им. Для многих новых инструментов Дити написала новые голосовые программы, чтобы Гэй могла помогать Зебби и Джейкобу.

Но мне, вечной бабочке, почти нечем было заняться. Готовить не надо, мы могли получать дюжину блюд через систему доставки прямо в комнаты. Уборка дома? Суетливые маленькие автоматы заботились о нашем жилище, никогда не мешали, никогда не просили выходных.

И я проводила много времени с Ворселом.

Он едва мог просунуть голову в наши апартаменты, так что чаще я ходила к нему – в огромное аскетичное помещение, что обеспечивало его потребности, хотя я никогда не была уверена, в чем они заключаются. У него всегда находилось для меня время, а его текущие обязанности, как он объяснил мне, состояли в поддержании связи с Кимбаллом Киннисоном. Дракон мог следить за всем, что делает Ла Верн, и помогать ему с помощью своих необычных чувств, и оставаться в контакте с адмиралом Хэйнсом, и докладывать Серому Ленсмену, не покидая четырех стен, и у него еще оставалось достаточно умственных ресурсов – куда больше, чем у многих людей, – чтобы общаться со мной.

Он изучал меня – с моего позволения; я разрешила ему заглядывать в мой разум настолько глубоко, насколько это возможно для меня. Но он сказал мне, без печали, но с глубоким интересом, что в отличие от других разумов тут он, даже при моем сотрудничестве, может воспринимать только то, о чем я думаю и осознанно вспоминаю.

Я открывалась ему так широко, как только могла, тихо сидя в позе лотоса и пытаясь вспомнить все подряд. Я прожила не очень полезную жизнь и сделала множество вещей, осуждаемых церковью, к которой я принадлежала, но не думаю, что совершила нечто такое, чего не стоило бы знать крылатому дракону. Я пригласила его внутрь и заново прожила собственную жизнь, весь возможный опыт за сорок два года. Особенно упорно я старалась передать Ворселу, что значит быть женщиной и что значит любить – ментально, эмоционально, духовно, физически.

Но сначала я призналась Джейкобу, что хочу это сделать. Он поцеловал меня и велел не стесняться – он ценил приватность, но не видел причины не впускать велантийца в нашу жизнь. Джейкоб общался с Ворселом достаточно, чтобы понять, что тот может быть доверенным другом… и наши расы так отличались, что глупо было испытывать перед ним застенчивость.

Может ли женщина влюбиться в дракона? Может… но это не уменьшило моей любви к Джейкобу, а только усилило ее. Старая коза, я так старалась передать дракону все свои самые сильные переживания, что я не раз почти реально проваливалась в прошлое, и Ворсел проникал так глубоко в мой разум, как это только было возможно. Если мой возлюбленный дракон не узнал, какова внутренняя истина женского бытия – бытия этой женщины, – то ее вообще нельзя передать.

После этих сеансов я чувствовала себя выжатой, освеженной и духовно очищенной.

Он говорил, что разделяет мои переживания, и мы их обсуждали, разум к разуму, и это было, словно размышлять с самим собой, но радостно. Думаю, Ворсел прожил мою жизнь, все ее важные части, хорошие и плохие, и отложил их для медитации в своем великом мозгу.

Но я на самом деле этого никогда не узнаю.

Он взял меня с собой полетать. На самом деле полетать, в воздухе, сидя на его спине, когда он взмахивает своими огромными крыльями. По этому поводу Джейкоб нервничал больше, чем по поводу моих откровений с Ворселом – я не думала, что это его обеспокоит, иначе сама бы не решилась. Но доктор Лейси заверил Джейкоба, что Ворсел столь быстр, что я могу спрыгнуть с него в воздухе, и Ворсел тут же окажется подо мной и подхватит меня, точно жонглер, который ловит яйцо в тарелку. Доктор Лейси сказал «спрыгнуть», потому что, по его словам, упасть я не смогу, ведь Ворсел будет оберегать меня каждую секунду, если я намеренно не закрою свой разум. Но я в последнюю очередь подумала бы о том, чтобы закрыть мой разум от Ворсела, я пыталась открыть его еще шире, насколько возможно.

Но блок в моем сознании никуда не делся, и мне приходилось напрягаться всякий раз, чтобы впустить его.

– XLIII – Джейк

Хильда – моя идеальная вторая половинка, она всегда рядом, когда я в ней нуждаюсь, не беспокоит меня, когда я работаю, не возмущается, когда я работаю много часов, не пытается «понять» математику за пределами своего обучения, не ожидает, что я разделю ее интересы, которые мне не интересны. Мы дополняем, а не повторяем друг друга, как близнецы.