Погоня за оружием - [15]

– Семен Семеныч! Не стыдно тебе женщин пугать! – с шутливой строгостью обрушилась на Три Семерки Милославская.

– Таких хорошеньких – не грех! – посмеиваясь, ответил Руденко. – Садись, покатаемся.

Семен Семеныч открыл дверь машины, и Джемма, опережая хозяйку, юркнула в автомобиль.

– Мадам, последуйте же примеру своей любимицы, – настаивал Руденко, глядя на все еще стоявшую в нерешительности Яну.

Милославская села в машину и потрепав Джемму по шерсти, произнесла:

– Наше телепатическое общение прямо выдает все мои мысли! Я только еще раздумываю, как поступить, а она уже чувствует, что хозяйка расположена благожелательно.

– Вот бы мне жену такую понимающую, – тоскливо произнес Три Семерки, – чтоб молчала и всегда угадывала, чего мне хочется. Угадывала и выполняла… – мечтательно добавил Руденко.

– Тебе грех жаловаться, бессовестный, – пристыдила Милославская друга.

– Да, – согласился Семен Семеныч, – сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит!

– Посидим где-нибудь? – предложила Яна.

– Вообще-то, я на работе…

– Знаю я вашу работу, – усмехнулась Милославская, – уж на это всегда часок урвете. Работа – не волк, а произведение силы на расстоянии.

– А я вообще считаю, что работа не хрен, извиняюсь за выражение, сто лет простоит.

– Сема! Ты же знаешь, что я не терплю подобных выражений! – возмутилась Яна.

– Пардон, пардон! Может в «Рандеву» обоснуемся? – Руденко кивнул на кафе, мимо которого приятели в этот момент проезжали.

Джемма облизнулась, будто понимала, о чем идет речь.

– А может поищем что-нибудь более подходящее? – предложила Милославская.

В «Рандеву» собирался определенный круг людей, в который приятели явно не вписывались.

– Брось ты! Надо жить так, как это тебе удобно! – возразил Три Семерки. – Знаешь поговорку: любишь кататься – имей сто рублей? Так вот, мы лучше эти сто рублей здесь прокушаем, чем бензин катать!

– Ты становишься практичным.

Руденко свернул к «Рандеву» и припарковал машину неподалеку от входа.

Официант в кипельно-белой рубашке сразу же памятником встал у столика.

– Мне судака под маринадом и белого вина, – заключила Милославская, передавая меню Руденко.

– Да… Хочешь петь – пей! А я вот и спел бы, да пить на работе не полагается, – завистливо протянул Три Семерки.

Молодой человек, ожидая решения клиентов, продолжал стоять, вытянувшись по струнке.

– Придется выбрать блюдо для трезвенников, – Руденко провел указательным пальцем по усам и посмотрел на официанта, – мне яйца в мундирах и картошку во смятку. А-а-а-а! – он зашелся смехом, но увидев еще более окаменевшее лицо работника ресторана, оправился: – Порцию щей и чаю горячего, с лимоном! Во как мы, – он подмигнул официанту, – чисто по-русски!

Пока работники кафе суетились по поводу осуществления этого заказа, Милославская решила начать разговор на главную, интересующую ее сейчас тему.

– Сем, насчет пистолета нет продвижений никаких? Что, вообще, новенького?

– Ха! Ищи негра ночью!

– Что? Все так безнадежно?

– Нигде ничего! Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. В наличии не имеется!

Руденко говорил обрывками фраз, видимо, потому, что эмоции его переполняли. Впрочем, Яна привыкла к тому, что он иногда так высказывался, поэтому прекрасно все понимала без перевода на русский язык.

– Ты хоть знаешь, что по этому поводу не один я беспокоюсь? – с ухмылкой спросил Семен Семеныч. – Начальник твоего Щербакова, Харитонов Семен Данилович, озадачил своих подчиненных, и не своих тоже, до самых костей мозга. «Макарова» уже почти вся местная ментура и ищет.

– Да ты что? – ужаснулась Яна. – Значит, тайное успело стать явным.

– Угу. Так что, если не твоя черно-белая магия, пропал паренек и его ментовская карьера тоже. За это, моя дорогая, каждой твари дают очень ощутимо по харе!

Перед собеседниками появились долгожданные блюда, над которыми змеем клубился ароматный дымок. Руденко без стеснения облизнулся, глядя на чудесный небольшой глиняный горшочек, покрытый сверху подрумяненной лепешкой теста. Он осторожно снял тесто вилкой и втянул ноздрями неповторимый аромат грибного бульона.

– Щи с грибами! Люблю с детства, – прокомментировал Семен Семеныч.

В небольшой, тоже глиняной, мисочке легким перламутром поблескивали свежие холодные сливки. Три Семерки зачерпнул пару ложек и с удовлетворением на лице стал размешивать их в своей посудине. В этот момент Яна пожалела, что не предпочла своей рыбе столь неприхотливое, но в то же время всеми обожаемое блюдо.

– Ты что задумалась? – спросил Руденко, прихлебывая щи. – Переживаешь за судьбу клиента? Подожди, не отчаивайся, может все и образуется.

– Может быть, может быть… – меланхолично протянула Милославская.

Она понимала, что, действительно, вряд ли кто-то, кроме нее, сейчас в состоянии помочь Щербакову, и достала из сумочки карты.

– Ты сюда есть пришла или картами жонглировать? – нарочито возмутился Семен Семеныч.

– Знаешь ли, – вздохнула гадалка, – я предпочитаю рыбу под маринадом в холодном виде, а это, – она кивнула на свою тарелку, – что-то особенное.

– Не буду мешать, у меня ведь есть занятие более увлекательное.

Руденко принялся за страстное уничтожение блюда, а Яна вытащила из колоды карту «Взгляд в прошлое» и вновь решила прибегнуть к ее помощи. На этой карте изображалась устремленная в центр человеческого зрачка многоступенчатая лестница.