Погоня за оружием - [14]

– Как я устала от этого! – твердила Вера.

Андрей не хотел об этом говорить, но ему пришлось признаться.

– Вера, я не могу об этом говорить по телефону. Моя задержка связана с исчезновением пистолета, пойми!

Сказанное в такой мере повлияло на реакцию женщины, что она не могла произнести ни слова. В голове возникали всякие предположения, вопросы, утверждения и прочее.

– Я сегодня встречался с Милославской, – поспешил успокоить жену Андрей.

– Как? Что? – посыпались вопросы.

– Говорю же: это не телефонный разговор. Все идет к лучшему, – Щербаков положил трубку.

На самом деле он лгал. С Яной Андрей, конечно, встречался, но самое главное от жены утаил. Как и следовало ожидать, об исчезновении оружия узнало начальство. По существующим, вполне нормальным, логичным правилам его исчезновение утаить практически невозможно. Щербакову еще повезло, что все обнаружилось не сразу.

Андрею пришлось выслушать тираду далеко не лестных высказываний о себе, произнесенных не то что на повышенных тонах – босс Щербакова орал так, как никогда. Все, находящиеся поблизости, замерли, боясь, что и им достанется, попадись они под горячую руку. Щербаков стоял, склонив голову. Ему ничего не оставалось, как рассказать все так, как оно было. После этого начальник, Харитонов семен Данилович, стал кричать еще громче и еще более нелицеприятные слова. Он припомнил Щербакову все прошлые недоработки и даже приписал то, чего и в помине не было. Больше всего Харитонов боялся за свои погоны, поэтому, наверное, ходя из стороны в сторону, периодически их поглаживал.

– Почему сразу не сказал? Я тебя спрашиваю! Почему протянул время?

– Думал найдется, – буркнул себе под нос Щербаков.

– У таких придурков ничего не находится, мать твою! – Харитонов окончательно вышел из себя и ударил кулаком по столу.

После этого воцарилось молчание. Андрей даже не пытался оправдываться, зная, что это повлечет за собой еще более сильный взрыв гнева. Он сидел и смотрел на одну точку в полу. Харитонов, перебирая пальцами, громко и отрывисто стучал ими по столу. Наконец, стук прекратился, и Щербаков всячески настраивал себя вытерпеть то, что за этим последует.

– Значит, так… – многозначительно произнес Семен Данилович и замолчал еще минут на десять.

Молчание было настолько тягостным, что Андрей, сам того не замечая, до боли сжимал кулаки. Он боялся даже взглянуть на шефа и не потому, что трусил, а так как понимал: виноват, причем очень глубоко. Харитонов хрипло кашлянул и, сверлящим взглядом посмотрев на Щербакова, произнес:

– На свой страх и риск я решил пойти на некоторые уступки в отношении тебя. Все мы помним, что в твоей характеристике есть много положительных моментов. На главное, что повлияло на мое решение – Вера и ее сегодняшнее положение. Значит так… Даю тебе два дня на поиски, плюс два выходных: суббота и воскресенье. Итого: четыре дня. В понедельник – пеняй на себя – делу будет дан дальнейший ход. Конечно, одного мы тебя в этой беде не бросим: подключим к поискам лучших ребят. Все-таки связи имеем, осведомителей и так далее. Придется потрясти черный рынок… А ты молись, чтоб из твоего «Макарова» кого-нибудь не забабахали! – последнюю фразу Семен Данилович произнес с особенным пафосом.

Щербаков невольно расплылся в широкой улыбке. Надо сказать, выглядел он довольно глупо.

– Семен Данилыч, да я… да вы же знаете… – Андрей от волнения не мог закончить ни одну из начатых фраз.

Сейчас он возлагал надежды именно на помощь коллег, напрочь забыв о Милославской. Собственно говоря, его доверие к Яне как-то уменьшилось, после того как она с подозрением стала говорить о его самых, можно сказать, закадычных друзьях.

– Но предупреждаю, – неожиданно продолжил свою речь Харитонов, – в случае безрезультатности поисков наказание в отношении тебя будет суровым. Моя поддержка здесь помочь не сможет. Как это так: на работе, в полном обмундировании офицера милиции нажраться и не почувствовать даже, как теряется самое святое! – Семена Даниловича понесло в область патриотических высказываний.

Он был человеком старой закалки и с неподдельной искренностью любил внушать своим подчиненным любовь к Отечеству, гордость за него, счастье самопожертвования во имя Родины и тому подобное.

Щербаков не слушал своего начальника, потому что все, что он скажет, было ему наперед известно. Кроме того, в голове Андрея вихрем кружились сотни разных мыслей, идей, предположений, но они никак не желали выстраиваться в логическую цепочку.

– Что сидишь? Действуй! – раздался раздраженный голос Харитонова, который, по-видимому, уже давно говорил Андрею, что он сейчас должен делать.

– Слушаюсь, – Щербаков отдал честь и вышел из кабинета.

Семен Данилович понял трубку телефона и стал обзванивать подчиненных, давая каждому свое задание.

* * *

Милославская вздрогнула от испуга, услышав неожиданно раздавшийся позади сигнал автомобиля. Она гуляла с Джеммой по Набережной, любуясь на Волгу, и никак не ожидала, что может помешать своим пребыванием здесь какой-то машине. Яна отошла в сторону, но сигнал раздался еще раз. Тогда она обернулась и увидела расплывшееся в улыбке лицо Руденко.