Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз - [9]

Где же мы в таком случае? Значит, мы обогнули не мыс Мербат? Раздумывать некогда: внезапно, в двадцати метрах по правому борту, возникает бурный водоворот. К счастью, дует боковой ветер, и мне удается повернуть судно в открытое море.

Беда подкрадывается всегда именно тогда, когда ее не ждешь. И если бы не посланный судьбой бриз, мы не выключили бы двигатель и, не услышав никакого шума, неминуемо разбились бы о рифы.

Я снова сверяюсь с картой. Если мыс, который я заметил, не Рас-Мербат, — а это явно не он, потому что берег не отклоняется к северу, — значит, это может быть только Рас-Сежер. Следовательно, я ошибся в своих расчетах на сорок миль из-за проклятого течения. Когда мы вышли из Адена, оно понесло нас на восток, а теперь, наоборот, задержало наше продвижение.

Утром мы снова оказываемся в тумане. Всю ночь судно двигалось на юго-запад и, видимо, уже достаточно удалилось от берега и может вновь взять курс на запад. Я запускаю двигатель, чтобы поскорее выбраться из зоны штиля.

В десять часов серая громада заслоняет небо. Я едва успеваю повернуть судно у пенистой линии прибоя, бьющегося о высокую скалу. Рев двигателя снова заглушил шум моря.

Следует отметить, что в эту пору течения гораздо более стремительны, чем свидетельствуют лоции.

Если бы я предвидел такой туман, то отказался бы от мысли добраться до островов Куриа-Муриа. В то же время я нуждаюсь в надежной точке отсчета, так как на борту нет хронометра и можно лишь приблизительно определить длительность перехода через Оманский залив. Самое главное — вовремя предугадать приближение Малабарского берега, чтобы причалить к нему днем во избежание опасности сесть на мель.

Не успел я проделать и полмили в сторону открытого моря, как мне преграждает дорогу белая лента. Я выключаю двигатель и прислушиваюсь. Никакого звука. Это всего лишь широкая полоса пены, разлившаяся в море молочной рекой. Мы проходим сквозь эту плотную, напоминающую взбитый яичный белок массу. Скопление пены объясняется никогда не стихающим у берега прибоем, течение подхватывает пенистую реку и уносит ее далеко в море.

* * *

В полдень налетает муссон и наконец разгоняет туман.

Мы видим берег — гигантскую стену более чем в тысячу метров высотой, которая подавляет нас своими размерами. Она кажется еще выше из-за обрывков облаков на вершинах.

Я подвожу корабль ближе, чтобы полюбоваться этим величественным зрелищем. Перед нами голая скала черного базальта, отвесно спускающаяся в море. В ее расселинах, так называемых «каминах», растут ладанные деревья, свешивающие над пропастью свои корявые ветви.

Сильная зыбь, набегающая с юга, бомбардирует подножие стены, и глухие удары, схожие с разрывами снарядов, отдаются мощным эхом в оврагах и расселинах, докатываясь до вершины.

От скалы словно исходит угроза, и кажется, что ярость океана, воюющего с землей, того и гляди переметнется на нас.

Впадины, образовавшиеся от напора воды, поглощают волны и выплевывают их обратно с угрожающим свистом. Местные жители рассказывают предания о великанах, прикованных у подножия этих гор и навеки осужденных сносить удары моря.

При виде величественного зрелища, неожиданно возникшего из тумана, невольно сознаешь собственное ничтожество. Я представляю судьбу корабля, закинутого в этот край непогодой. Неминуемая гибель ждет того, кто попытается вплавь добраться до берега.

Дует благоприятный ветер, и я веду судно вдоль зловещей стены. Постепенно скалы расступаются, и горные цепи удаляются в глубь местности. Безлюдный каменистый берег расстилается насколько хватает глаз.

С утра стрелка барометра опустилась на несколько делений, солнце заходит в красноватой дымке, и горизонт на западе окрашивается в пурпурный цвет. Понижение давления предвещает ухудшение погоды. Я меняю курс, чтобы на ночь выйти в открытое море, но на востоке быстро сгущаются тучи.

Воспоминание о негостеприимном береге, ожидание шквала и перспектива вести судно ночью вслепую заставляет меня искать временную стоянку. Согласно лоциям, за мысом Нус находится маленькая бухта, надежно защищенная от западных ветров, наиболее опасных в это время года. Там можно даже найти воду, чтобы пополнить наши запасы. Но успеем ли мы добраться до бухточки до наступления ночи? Если нет, как различить ее в темноте и не налететь на скалу?

Я ускоряю ход. Мы идем под парусом с включенным двигателем. Мне кажется, что солнце садится невероятно быстро.

Наконец на горизонте появляются карнизы Рас-Нуса и вулканические конусы.

Как только мы огибаем мыс, скрывающий бухту, на смену недолгому тропическому закату приходит кромешная тьма. Только верхний гребень горы еще виднеется на фоне алеющего неба. Рев моря доносится из мрака, как из бездны. Бесполезно искать крошечную бухточку — скалы Рас-Мербата предупредили о грозящей нам участи.

Ветер внезапно стихает, видимо, из-за близости высоких гор. Я отвожу судно немного дальше и останавливаю двигатель, решив подождать, когда выглянет луна, ее свет упадет на скалы и, быть может, позволит различить песчаный пляж. Там, где мы находимся, слишком глубоко, чтобы стать на якорь, но благодаря тому, что нет ветра, мы можем удерживаться на месте. Небо уже светлеет со стороны моря, и луна медленно выплывает из воды. Нужно дождаться, когда она взойдет достаточно высоко и выглянет из-за туч, собравшихся на востоке у горизонта. Но сейчас время прилива, и течение уже несет нас к земле. Разбудив всю команду, я отдаю приказ запустить двигатель. Эта процедура занимает минут пять, но в иные моменты минуты кажутся часами.