Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз - [34]

Теперь нужно переправить товар в Джибути. Мне было бы проще продолжать плавание в Египет, но я обещал французскому консулу доставить шаррас в Джибути, и он за это поручился. Поэтому я обязан из чувства долга соблюсти все положенные формальности. К тому же в Джибути нет запрета на провоз гашиша — значит, мне ничто не грозит. В то же время начальник таможни вполне может показать свою власть и, невзирая на закон, создать мне непредвиденные трудности. Нельзя забывать, что во всех отдаленных колониях и особенно в Джибути все зависит от прихоти местных властей.

Из предосторожности я оставляю груз в Обоке и для вида набиваю пустые тюки проросшей землей, смешанной с толченым верблюжьим навозом. Таким образом я застрахован от придирок господина Блонде и в случае необходимости могу оставить ему свой товар.

Господин Блонде, «малыш Блонде», как его тогда называли, — начальник таможни. Было ему лет двадцать шесть. Надеюсь, что сейчас это степенный, умудренный опытом человек, но в то время он был молод и вел разгульную жизнь. Он восхищался собой, своим талантом и умом, считал собственные суждения непогрешимыми и смотрел на всех сверху вниз. Он выказывал презрение к службе и высмеивал старых чиновников своего департамента, бесславно завершающих карьеру. Для него же скромная должность в Джибути была лишь трамплином на пути к блестящему будущему.

Общаясь со мной, он напускал на себя добродушно-снисходительный вид, и его речь была полна многозначительных недомолвок. Боясь оказаться в дураках, он усматривал коварство в самых бесхитростных вещах, и ради забавы я давал разыграться его фантазии. Достаточно было одного слова, чтобы пустить его по ложному следу, а пока он изощрялся в дедукции в духе Шерлока Холмса, от него ускользало очевидное.

Когда я прибыл в порт и таможенник показал ему мою декларацию, господин Блонде углубился в инструкции, но не нашел в них никаких указаний относительно шарраса. Он захлопнул книги, рассмеялся, потирая руки, и велел немедленно меня разыскать. Он поджидал меня за письменным столом в огромном кресле, подложив под сиденье стопку писем, ибо, несмотря на всю свою уверенность, считал себя недостаточно высоким. Он долго тренировался, стараясь найти наиболее впечатляющую позу, чтобы я сразу же почувствовал собственное ничтожество. Когда я вошел, Блонде был с головой погружен в свои бумаги, и мне пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Он поднял голову и хмуро уставился на меня сквозь огромные очки в черепаховой оправе.

— А, это вы! Да, я вас вызывал. Присядьте, пожалуйста. Речь пойдет, как вы догадываетесь, о вашей декларации. Вы внесли в нее шаррас; это, наверно, шутка?

Не дожидаясь моего ответа, он продолжает отеческим тоном:

— Я разговариваю с вами по-дружески, ибо, несмотря на то, что я лицо официальное, я могу понять вашу тягу к приключениям. Но берегитесь: я вас вижу насквозь и не люблю, когда меня принимают не за того, кто я есть.

— В каком смысле?

— Неважно… Скажу вам только, что, если за вами есть вина, я буду беспощаден, несмотря на все мое расположение к вам… но я не изверг.

И он заключает:

— Одним словом, постарайтесь не попадаться.

— Но, сударь, что вы хотите этим сказать? Вы позвали меня только для того, чтобы дать мне мудрый совет?

— Я говорю о вашем грузе. Я хочу, чтобы он был заявлен по форме, а не под тем причудливым обозначением, которое вы соизволили ему дать.

— Но ведь вы видели по декларации, заверенной таможней Бомбея, что это название официально утверждено английской администрацией. Столь бюрократическую страну не обвинишь в избытке фантазии. Мне продали товар под этим наименованием.

— Хорошо, хорошо, но для каких целей предназначен ваш груз, что вы с ним будете делать?

— Для промышленных целей, разумеется, разве это не ясно по его количеству? Я делаю первую попытку, чтобы в дальнейшем запустить новинку в производство, и, думаю, вам не нужно объяснять, что в коммерческих делах следует соблюдать тайну из-за возможной конкуренции.

— Да-да, понятно, впрочем, это меня не касается: вы провозите груз транзитом, и я не собираюсь прослеживать весь его путь. Но вы могли бы мне сказать, просто ради любопытства, что делают в Индии с этим…

— С этим шаррасом?

— Да-да, с шаррасом.

— В Бомбее им торгуют в табачных лавках. Кажется, индийцы курят или жуют его, не могу сказать точно. Знаю лишь, что это стимулирующее и якобы немного возбуждающее средство.

— Вот как! А вы сами… не пробовали?

— Нет, признаться, я ездил в Индию не за этим. К тому же на Востоке стольким веществам приписывают подобные свойства, что невозможно перепробовать все на себе.

— Гм-гм… И все же интересно и даже полезно исследовать что-то новое…

— Да, на что только не пойдешь ради науки!

Он многозначительно улыбается и, выдержав паузу, снова напускает на себя серьезный вид важного начальника:

— Ну что ж! Нужно будет указать в декларации состав этого…

— …шарраса.

— …этого шарраса и главное — приложить его образец… в достаточном количестве.

— Согласен предоставить вам образец… даже в любом количестве, но никакого «состава» здесь нет. Это обыкновенная индийская конопля, превращенная в порошок, всего-навсего сухая трава.