Погонщик волов - [48]

И снова зима с нахохлившимися воронами в саду и заячьими следами вокруг домов. Лопе старается приносить посильную пользу, помогать, где только может: помогает вязать веники, притаскивает из лесу елку для торговца, носит навоз в садик Фердинанда, крошит на чай сушеные травы для овчара Мальтена. Но сколько он ни трудится, ему все равно не хватает сказок и разных историй.

Фердинанд говорит:

— Ты должен теперь приложить силы и — как бы это сказать — постараться читать без посторонней помощи. Когда я был в твоем возрасте, я уже прочел всю Библию от корки до корки, вот я какой был. Кстати, а где у тебя книга, которую дал его милость? Мы ведь могли бы… Не могли бы мы поступить так: ты сам читаешь из нее какую-нибудь историю, а потом пересказываешь ее мне. Право же, мы могли бы так сделать.

Лопе решает попытать счастья у овчара Мальтена, но и там не имеет успеха:

— Господи, парню жениться пора, а ему сказки подавай! Клянусь синей бородой рыцаря-разбойника, жизнь — она и вся-то как сказка. Может, ее и вообще нет, может, она просто привиделась нам во сне. Черт его знает, может, мы так и спим весь свой век.

Лопе от этих разговоров ни холодно, ни жарко. Он достает из тайников книгу его милости. Вечером он сидит на лежанке и читает вслух.

— Да перестань ты бубнить, — сердится мать.

— Ты что, не умеешь читать про себя? — спрашивает отец. — Вот я могу прочитать целую книгу, ни разу не шевельнув губами.

— По тебе и видно, — язвит мать, — ты ж у нас грамотей.

Лопе пробует читать про себя. Сперва, когда он складывает слова не вслух, а потихоньку, он не понимает, что прочел, но через несколько дней дело идет на лад. Лопе приятно удивлен: теперь ему никто больше не нужен, чтобы рассказывать сказки. Он похож на настойчивого путника, что покинул родной дом и открыл незнакомую ему доселе часть света.

Вот, например, история про человека, которому сказали, что он получит во владение столько земли, сколько успеет за день объехать с конем и плугом. Этот человек был бы рад таким манером заполучить целую провинцию. Но он надорвался и умер. И понадобилось ему ровно столько земли, сколько нужно на одну могилу.

— Не пойму я, — допытывался Лопе у Фердинанда, — наверно, его милость ездил на плохой лошади, когда делили землю?

— То есть как? С чего ты взял?

— Я просто хочу сказать, что на хорошей лошади он мог бы объехать гораздо больше, чем есть у него сейчас.

— Ах, вот ты про что. Ну, это не везде одинаково. И вообще это происходило в России, а там у них все по-другому. У нас землю получают в наследство.

— А откуда ты знаешь, что это было в России?

— Человек, который написал эту историю, был русский, понятно?

— А он просто выдумал эту историю или как?

— В известном смысле можно сказать, что выдумал, но не так, чтобы сел и выдумал ни с того ни с сего, он хотел выразить вполне определенную мысль… он хотел… по-моему, он хотел сказать, что нельзя жадничать, потому что в конце каждой жизни все равно стоит смерть. Сколько бы у тебя ни было земли, тысяча ли моргенов или пригоршня, ты все равно умрешь. И тогда ты получишь могилу — и баста.

— В наследство… ты сказал: получают в наследство, да, господин конторщик? Ведь получить в наследство можно без всякого там плуга и лошади. А как это?

— Человек просто получает землю после отца, когда отец умрет, и тогда… тогда у него и есть эта самая земля.

— А если у его отца не было никакой земли?

— Тогда… тогда человек ничего не получает, но для могилы земля все равно найдется. Для могилы, когда он умрет, ему дадут землю… Да-да, именно так: человек постоянно имеет право на могилу после смерти.

— А ты знаешь, где твоя могила?

— Нет, откуда же? Да это и не важно… и надобности в этом никакой нет. Знать, где твоя могила — это не важно.

— Но ведь, если бы ты знал заранее, ты мог бы сажать на этом месте цветы, или там картошку, или капусту, а то земля только пропадает без толку или зарастает сорняками.

— Ну и фрукт же ты! Все не совсем так, как ты думаешь. История учит нас… впрочем, вы, наверно, уже в школе проходили, как это все было. Значит, так: были крестьяне, которые пили больше, чем надо, перебирали, как говорится. Прямо сказать, пьянствовали и влезали в долги. А другие не пьянствовали и работали. Пьянчужкам они давали деньги взаймы, а когда те не могли вернуть деньги в срок, отнимали за долги землю. Через некоторое время у пьяниц вообще не осталось земли, и пришлось им поступать в услужение… Вот как все было, примерно так…

— А которые не пили, они все стали господами?

— Ну, в общем и целом, да. Не все, конечно, сразу стали господами… вот, может, со временем… Были и другие, которые не влезали в долги. Им удавалось сохранить двор и дом, как, например, Шнайдеру.

— А Мальтен говорил, что старый Шнайдер повесился с перепою. У него даже есть кусок от той веревки, и он усмиряет своей веревкой необъезженных лошадей.

— Да ну? Этого я не знал. И вообще нельзя утверждать, что со Шнайдером дело обстояло именно так. Я просто хотел привести пример. У Шнайдера дело вполне могло обстоять по-другому.

— Господин конторщик, а твой отец тоже пьянствовал раньше?