Поглупевший от любви - [3]

— Сомневаюсь, что это непорочное зачатие. И незаконность рождения черта с два докажешь!

— В таком случае низкородный ублюдок унаследует поместье моего дяди. Одному Господу известно, кто настоящий отец. Знаешь, как страстно Майлз… мой дядя хотел наследника? — вырвалось у Саймона.

— Подобные темы мы никогда не обсуждали, — покачал головой Рис.

— Это единственное, чего он так сильно жаждал: наследника. И все же не мог заставить себя отказаться от жены. Он был добрейшим человеком. Не умел настоять на своем в споре с наглым нищим, не говоря уже о супруге.

— Прелестная женщина эта леди Роулингс, — заметил Рис. — И такая приветливая. Никогда не мог понять, каким образом она ухитрилась оказаться лучшей подругой моей жены. Вот и говори о противоположностях.

— Твоя жена святая по сравнению с ней.

— Моя жена святая по сравнению с кем угодно, — подчеркнул Рис. — К несчастью, жизнь со святой — истинный ад. Ясно помню, что советовал Роулингсу вышвырнуть из дома Эсме, как я когда-то Элен, вместо того чтобы позволить ей вести дом.

— Майлзу в голову бы не пришло сотворить такое со своей женой, — усмехнулся Дарби. — Ничего. Никакого развода.

— Есть идеи насчет того, кто отец ребенка? Дарби пожал плечами.

— Она была на домашней вечеринке леди Траубридж, когда Майлз умер. Так что… любой из приглашенных.

— Траубридж? Та особа с домом на Ист-Клифф, воображающая себя покровительницей искусств, в гостиной у которой вечно отираются толпы актеров и дилетантов? Она пыталась затащить меня к себе, выставляя в качестве приманки оперных певичек.

— Ее вечеринки приобрели настолько скандальную репутацию, что муж способен очутиться в спальне жены только чудом, — поддакнул Дарби. — Кстати, почему, ты считаешь, Эсме Роулингс забеременела?

Рис вытащил из кармана клочок бумаги и стал что-то на нем царапать.

— Видишь ли, я где-то слышал, что дети появляются в основном благодаря постельному вальсу, — буркнул он, не поднимая головы.

— Черт возьми, Рис, да выслушай ты меня! Почему, спрашивается, она забеременела именно сейчас? За десять лет эта женщина переспала с половиной Лондона! Почему она забеременела именно сейчас, когда весь мир знал, что сердце моего дядюшки сдает?

— Думаешь, решила лишить тебя поместья?

— А что, если так и есть?

— Трудно сказать. Тебе придется доказать незаконность рождения. А это практически невозможно. Лучше молись, чтобы родилась девчонка.

Рис снова принялся за свое занятие, вне всякого сомнения, калеча очередную музыкальную партитуру.

— Надеюсь, ты не считаешь, что она разделалась с твоим дядюшкой? — спросил он почти рассеянно. — Уложила его в постель ударом лопаты по голове, чтобы прикрыть нежеланную беременность?

— Сомневаюсь, — подумав, решил Дарби. — Да, моя тетушка — распутница и потаскуха. Но сказать по чести, истинных пороков в ней нет.

Пальцы Риса летали над страницей, и Дарби понял, что друг уже ничего не слышит. Стоило нотам попасть в руки Риса, как ничто уже не могло вернуть его в реальный мир.

Нет, Эсме Роулингс не способна на убийство мужа. Что ни говори, а несмотря на полное отсутствие моральных устоев, она все же леди. И, каким бы это странным ни казалось, она и Майлз прекрасно ладили. Эсме никогда не поднимала шума по поводу его любовниц — еще бы, с ее нравственностью, — а он смотрел сквозь пальцы на ее обожателей. Мало того, по-своему она даже любила мужа.

Но возможно, ей действительно не захотелось расставаться с поместьем. Всем было известно, что сердце у Майлза никудышное/Наверное, ей не слишком хотелось перебираться во вдовий дом, следствием чего и явилась беременность.

А может, она вообще не беременна?

Это объясняет многое, особенно причину спешного отъезда Эсме в деревню после похорон мужа. Леди редко покидала Лондон. Так что она делает в Богом забытом уилтширском поместье? Разгуливает по дому с подушкой под платьем? Обыскивает округу в поисках новорожденного, могущего сойти за наследника Майлза?

— Что, если она не беременна. Рис? Друг не ответил.

— Рис! — зарычал Саймон. Перо Риса дрогнуло, разбрызгивая чернила.

— Будь оно все проклято, — буркнул он, промокая кляксу манжетой.

Дарби зачарованно наблюдал, как белая ткань с ужасающей быстротой впитывает чернила.

— Каким образом твоему камердинеру удается вывести пятна?

— В данный момент у меня нет камердинера. Последний в приступе ярости уволился несколько месяцев назад, а мне было лень нанять другого. Экономка купит несколько новых рубашек, и делу конец.

Он закончил обводить нотные знаки, которые посчитал неразборчивыми, и принялся размахивать бумагой, чтобы просушить чернила.

— Что это ты так орешь?

— Послушай, если Эсме вовсе не беременна? Просто подложила подушку под платье, притворится, что рожает, и предъявит миру младенца каких-нибудь уилтширских бедняков? Она любого может купить, денег у нее достаточно. Принесет домой и выдаст за наследника Майлза.

Рис скептически вскинул густые брови.

— Полагаю, это вполне возможно, — признал он наконец.

— А иначе зачем ей жить в деревне? — настаивал Дарби. — Моя тетка — воплощение лондонской гранд-дамы, несмотря на то что обожает бывать героиней скандалов. Ее трудно представить вдали от модисток и шляпниц, не говоря уже о ювелирах. С чего это она будет прозябать в деревне, если только не затеяла какой-то мошеннической проделки?