Погибшая леди - [2]

Юта» мистеру Сайрусу Дэлзелу в одном капоте со щеткой в руке, ее длинные черные волосы струились по плечам, — и этот выдающийся человек был чрезвычайно польщен. По его мнению, а такого же мнения придерживались и другие преклонявшиеся перед миссис Форрестер немолодые друзья капитана, всякий ее поступок был поступком настоящей леди. Они считали, что в любом обличье, в любой обстановке она всегда прелестна. Сам капитан Форрестер — человек немногословный — как-то признался судье Помрою, что, пожалуй, восхитительней всего его жена выглядела в тот раз, когда за ней погнался по лугу недавно приобретенный молодой бычок. Услышав ее крики, капитан бросился вниз с холма и увидел, как она, словно заяц, несется по краю болота, захлебываясь от смеха, но упрямо не выпуская из рук ярко-красного зонтика, который и разъярил быка.

Миссис Форрестер была моложе капитана на двадцать пять лет, он женился на ней в Калифорнии, уже будучи вдовцом. В Суит-Уотер они приехали сразу после свадьбы. Даже тогда они считали это поместье своим домом, хотя жили в нем всего несколько месяцев в году. А потом, после того как капитан в горах упал с лошади и так разбился, что уже не мог участвовать в строительстве железной дороги, они поселились в доме на холме навсегда. Здесь капитан Форрестер состарился, и жена его, увы, постарела тоже.

2

Но мы начнем свой рассказ с давнего летнего утра, когда миссис Форрестер была еще молодой, а городку Суит-Уотер прочили блестящее будущее. В то утро, стоя в гостиной у окна, она ставила в стеклянную вазу уже вышедшие из моды темно-красные розы и вдруг увидела в подъездной аллее нескольких босых мальчуганов с удочками и корзинками с едой. Большинство из них миссис Форрестер знала: красивый мальчик лет двенадцати, всегда ей нравившийся, был племянник судьи Помроя, а вежливый Джордж Адамс — сын джентльмена из Лоуэлла, штат Массачусетс, купившего здесь ранчо. Другие были просто городские мальчишки: рыжий сын мясника, загорелые толстые близнецы — дети самого крупного лавочника, Эд Элиот — его старик-отец — владел обувной лавкой и любил приволокнуться за женщинами, так что слыл среди своего круга в Суит-Уотере Дон Жуаном; и заключали процессию двое сыновей немца-портного — бледные, веснушчатые, кое-как подстриженные и кое-как одетые. Случалось, миссис Форрестер покупала у них дичь и рыбу, когда они вдруг, как привидения, возникали на пороге ее кухни и тонкими голосами спрашивали: «Рыбки не желаете?»

Продолжая наблюдать, миссис Форрестер увидела, что мальчики поднялись на холм и остановились посовещаться.

— Спроси ты, Нил.

— Нет, лучше ты, Джордж. Она к вам часто приходит, а меня она почти не знает, как я с ней заговорю?

Пока они так стояли перед ступеньками парадного входа, миссис Форрестер подошла к дверям и приветливо кивнула им, в руке она держала розу.

— Доброе утро, мальчики! Собрались на пикник?

Джордж Адамс выступил вперед и почтительно снял широкополую соломенную шляпу.

— Доброе утро, миссис Форрестер. Можно мы поудим у вас здесь рыбу и побродим по болоту, а потом устроим в роще пикник?

— Ну конечно можно! Желаю приятно провести время. А занятия в школе давно кончились? Не скучаете без них? Нилу наверняка хочется скорей в школу. Судья Помрой говорил, что он очень прилежный.

Мальчики засмеялись, а у Нила сделался несчастный вид.

— Ну бегите! Да не забудьте закрыть калитку на пастбище. Мистер Форрестер сердится, если коровы добираются до его любимого мятлика.

Мальчики не спеша обошли дом, но выйдя за калитку, ведущую в рощу, пустились бегом вниз по заросшему травой склону между высокими деревьями. Миссис Форрестер следила за ними из окна кухни, пока они, сбежав с холма, не скрылись из виду. Тогда она обернулась к кухарке.

— Мэри, когда сегодня будете печь, поставьте-ка лишний противень для мальчиков. Я отнесу печенье им на пикник.

Дом Форрестеров, стоявший на округлом холме, выходил фасадом на пологий склон, который вел к мосту, а с задней его стороны, на таком же пологом склоне, начиналась роща. Но к востоку от дома деревьев на холме не было, и этот склон круто, почти отвесно спускался от поросших травой уступов вниз, к болоту. Туда-то и устремились мальчики.

Когда подошло время завтракать, оказалось, что они не успели сделать ничего из задуманного. Все утро они бесились, как дикие: кричали с обдуваемых ветром откосов, опрометью сбегали вниз в серебристую болотную траву, разрывая влажную паутину, блестевшую на высоких стеблях, продирались сквозь заросли бледно-желтого рогоза, шлепали босыми ногами по песчаному дну ручья, охотились за полосатой водяной змеей, которую спугнули со старой ивовой коряги, где она нежилась на солнце, срезали раздвоенные ветки для рогаток, распластавшись на животе, пили холодную воду из родника, вытекавшего из-под берега в густые заросли водяного кресса. Только два мальчика-немца Рейнольд и Адольф Блюм уединились у тихой заводи, где поперек ручья лежало упавшее дерево, и, не обращая внимания на крики и плесканье вокруг, ухитрились поймать несколько плотвичек.

Чашечки диких роз были широко распахнуты и блестели под солнцем, луговая трава цвела и казалась лиловатой, только что начал распускаться серебристый молочай. Над лугами порхали птицы и бабочки. Внезапно ветерок стих, стало очень жарко, над болотом задрожало марево, исчезли птицы. Мальчики почувствовали, что уморились: рубашки липли к телу, волосы взмокли. Тогда они покинули знойные луга, ушли в рощу, улеглись на прохладной траве в благодатной тени высоких тополей и разложили свои припасы. Братья Блюм как всегда взяли с собой лишь ржаной хлеб и куски сухого сыра — остальные ни за что бы к ним не притронулись. Но только Тадеус Граймс — рыжий сын мясника — был настолько невоспитан, что решился презрительно отозваться об их бутербродах.