Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений - [14]

Шрифт
Интервал

Плодящиеся как клопы.
Где ж тут контроль деторожденья?

ПРИБАВЛЕНИЕ СЕМЕЙСТВА

На перекрестке, у забора
Стоит потерянный поэт.
Он наблюдает, как из сора
Растет классический сонет.
Мир творчества устроен тонко,
Темны поэзии пути.
Стихи, как малого ребенка,
В капусте можно обрести.
Иль весь узор стихотворенья,
Чтоб мук не длилась канитель,
Чудесный аист вдохновенья
Приносит автору в постель.

АНТИТЕЗА

Невозможно обобщить
Смысла разобщенного.
И не надо, не ищи
Ночью солнца черного.
Нет реальности иной,
Кроме обывательской,
Потому поэт порой
Терпит издевательства.
Хоть корову через «ять»
Напиши в усердии —
Необъятного объять
Не дано в поэзии.

ТАЙНА

Дерзаний творческих удача –
Победа мастерства и воли.
Блестяще решена задача,
Без вдохновения и боли.
На месте всё, но, как ни странно,
Сам сознаешь в бессильной дрожи:
Созданье это бездыханно,
Чего-то не хватает всё же.
И тут приходит сокровенно
Еще строфа, под стать и кстати,
Рожденна, а не сотворенна,
Единосущна благодати.
От ласкового дуновенья
Все строки радуют друг друга.
И ожило стихотворенье,
Но в этом не моя заслуга.

ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА

Всё дальше детства яркий праздник,
Сгущаются сплошные будни,
Ничто не радует, не дразнит,
Груз возраста уныл и труден.
Ребенка первый шаг на свете,
Шаг шаткий старика больного,
А между ними жизни сети
От будущего до былого.
Лишь изредка и на мгновенье
Прорежет духоту тумана
Луч творческого вдохновенья,
Последнего самообмана.

БИОГРАФИЯ

Был он автор,
Был поэт.
Завтра завтрак,
Нынче нет.
Весь в заботах,
Свет немил,
Но работал
И творил.
Неврастеник
С юных лет.
Мало денег,
Много бед.
Боль до дрожи:
Нету крыл…
Умер всё же,
Значит – жил.

НЕДОУМЕНИЕ

Счастия на свете
Я не ждал, не требовал.
Где же тут ответить,
Было ль оно, не было.
Был любим, не скрою,
Сам влюблен без памяти.
Ну, и всё такое,
Вы, конечно, знаете.
Как закалка стали,
В цвете побежалости
Души расцветали
От любви и жалости.
Мужем и женою
Стали с нею значиться,
Разного покроя
Завели чудачества…
Старость нас накрыла
Без предупреждения.
Счастье ли то было
Или наваждение?

ОПЫТ

Есть воспоминания близкие к стону —
О том, что случается редко и вдруг,
О страсти и нежности по телефону,
О боли обид, о безумье разлук;
О том, как дрожали испуганно руки
И не поддавался замок как назло,
Об узкой кровати, о неге и муке,
О счастье нелепом, о том, что ушло.
В любви постоянной всё просто и ясно.
Сомнений туманы теперь далеко,
И ключ от квартиры привычно, бесстрастно
В замочную скважину входит легко.

СИЛА ЛЮБВИ

Моей жене
Вспоминаю домишко тот благостный
И колечко мое на тебе.
На истоках пути много радостей
Было в нашей суровой судьбе.
Мы блуждали тропами неровными,
Малодушествуя и греша,
Но любовью, нам Богом дарованной,
Омывалась и крепла душа.
Может быть, как теперь, полузрячими
Добредем до земного конца,
Чтоб мольбами своими горячими
Умолить друг о друге Творца.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Мне прошептала смерть: «живи»
И отпустила на поруки.
С тех пор из всех богатств любви
Предпочитаю я разлуки.
В них судорога губ и рук
И опьяненье вольной волей.
Земное счастье, без разлук –
Как день без ночи, хлеб без соли.
Боль расставаний – пустяки,
Романтика наивной муки,
Тут нет следа слепой тоски,
Последней и сплошной разлуки.

ЗАВЕЩАНИЕ

Светлой памяти о. Павла Флоренского
В любви дано не «Я»
Нам милостью Господней, —
Чтоб ячества змея
Иссохла в преисподней!
Душой, не головой,
Не в самости, а в духе,
В себе познай Его
Среди мирской разрухи.
Прочувствуй, виждь и ведь,
И братьям заповедай:
Попрать любовью смерть
Не поздно в жизни этой.

РОК

Не боль и не испуг,
Само собой понятно:
Замкнулся жизни круг.
Часы идут обратно.
Заводят хоровод
Дней пролетевших стаи,
Прошедшее растет,
А будущее тает.

БЛАГОПОЛУЧИЕ

Лицом к лицу с своей судьбой,
Без панциря и без забрала,
Был смелым я, когда со мной,
Как кошка с мышкой, смерть играла.
Давно закончена война:
А я, седой и бородатый,
Теперь кричу в тенетах сна,
Мышиным ужасом объятый.

УПОЕНИЕ В БОЮ

В газете, в «Комсомольской правде»,
Была заметка обо мне,
Что будто я Отчизны ради
Пал смертью храбрых на войне
Прошли года в тоске унылой.
Сомненья мучают меня.
Не убежден, что это было, —
Всё ж нету дыма без огня.
Хотите верьте иль не верьте,
Но, задыхаясь и смеясь,
На фронте я вступил со смертью
В непозволительную связь.
И с той поры в заботах быта,
В земной любви и в царстве сна
Ее объятья не забыты —
Я знаю, ждет меня она…

ЛЬДЫ

Прислушайся… Ты слышишь треск в туманах?..
Смертельный холод чувствуешь ли ты?..
Из всех открытых нами океанов
На человека двигаются льды.
А мы еще грустим, и негодуем,
И ссоримся по мелочам…
Никто не даст нам молодость другую,
И не придет. И не поможет нам.

СКЕПСИС

В убогость каменных палат
Сурово, без привета
Приходит старость невпопад
На смену пустоцвету.
Дрожат тенями по углам
Надежды и потери.
Что значит здесь? Что будет там,
За тьмой последней двери?..
Вокруг, как частокол, торчат
Вопросы без ответов:
Не сад цветущий — сущий ад
Для мыслящих поэтов.
И всё же с болью пополам
Живу, не лицемерю.
Совсем не верю зеркалам,
Календарю не верю.

СВЕТОТЕНИ

Лава славы и удачи.
Юмор висельника?.. Что ж,
Боль смешна — от счастья плачут
Листья в благодатный дождь;
Юность этим не вернешь.
Так что нечего судачить,
Ерепениться, как ерш:
Бесполезная задача,
Явь иль сон – не разберешь…

ЗАГРОБНОЕ БЫТИЕ


Еще от автора Глеб Александрович Глинка
Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 8

«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.


Рекомендуем почитать
Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.


Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.