Поэзия рабочего удара - [76]
Когда к тебе, рабочему, отдавшему десятилетия работе у станка, приходят люди с трезвоном о загранице, с щебетаньем о фордовских конвейерах – мы говорим: не подражай этим потребителям и будь производителем– смотри на рулон скорых штамповальных станков, смотри на движущуюся матрицу, смотри на револьверную головку в автомате, смотри на элеватор, смотри на подачи в текстильных машинах, это как раз то, о чем звонят популяризаторы Форда, это – конвейеры! И не жди как пассивный потребитель, а как активный производитель принцип «передачи» возводи в систему, не дожидаясь, когда, как счастливый дождичек, придет Форд из Америки.
Мы возвеличиваем станок, верстак, живую рабочую машину, развиваем любовь к приспособлению – к шаблону, к направителю, к водителю. Мы говорим своему товарищу-рабочему: пусть литераторы пишут о планах, о пришествии готовенького оборудования[5] – ты ежеминутно подстерегай машинный ход, подстерегай свою собственную работу и совершенствуй свою машину вводом в нее: шайбы, кулачка, патрона, втулки, больших непрерывного хода скоростей. И знай: в тебе – в каждом – сидит Форд, но только такой, который отдает свои силы новому, невиданному отечеству.
Мы хотим, чтобы всякий рабочий чувствовал силу конструктивного инстинкта, которой он владеет. Мы призываем его к постоянному совершенствованию, мы призываем его к постоянному творчеству.
Когда мы работали над так называемой рабочей зоной, тщательно отделывая рабочее место, разложив его на стойку, хватку, точность в распределении движения, аккуратность в расположении материала, мы смотрели на эту ограниченную рабочую зону как на самое совершенное предприятие. И мы знаем, что тот, кто одержит экзамен в пределах этой рабочей зоны, – так же блестяще выдержит экзамен и на управление цехом, и на управление заводом, и, смеем сказать, – на управление государством.
Методы управления станком предрешают методы управления самым сложным сооружением.
Мы возвеличиваем станок.
Мы говорим, что какие бы человечество ни творило новые организационные формы учреждений, оно ничего не даст выше той экономики движений, которую дает современная заводская машина – металлообрабатывающая или ткацкая.
Мы возвеличиваем функции рабочего, мы говорим, что буквально, как ты меняешь место своих ног, как ты разжимаешь тиски, как ты делаешь установку резца, точно так же надо делать организацию завода, проверку организации учреждения. Точно так же, как ты держишь напильник или молоток, – рассчитанно, верно и точно, как ты подводишь резец к болванке, точно так же ты должен отправлять организационные функции в государстве.
Точно так же, как ты бракуешь выработанные тобою вещи посредством предельных калибров, такие же калибры ввергай в обращение в учреждениях. Точно так же, как ты ведешь учет движения машины при посредстве тахометров и счетчиков оборотов, – прилагай в той или иной форме этот принцип к организации учреждений и государства.
Мы все время призываем рабочих к активности, мы говорим им, что расчет твоих собственных функций автоматически разрешит вопрос об охране труда, расчет твоих функций, постоянное твое собственное творчество – это лучший реформатор производства.
Пролетариат не для того пришел к власти, чтобы ждать каких-то подачек… Он пришел как новый, массовый реформатор, чтобы сверху донизу перерождать все, что было создано до него.
Мы призываем, мы все время говорим: развивай свои способности, тренируйся, совершенствуйся!
Мы переворачиваем современную биологию и говорим: человек полон возможностей; в нем тысячи возможностей для приспособления, тренировки, победы. Вот почему мы жестко противопоставляем себя психотехникам – не сортировка на первом плане, а тренировка.
Мы все время говорим: двигайся вперед, активизируйся, достигай!
Если бы даже все производство было механизировано, если бы все было поставлено на конвейеры и движущиеся ленты, мы знаем, что вместе с этим надо поставить задачу воспитания особого нового скоростного человека, с его быстрой реакцией, с его способностью всегда быть настороженным и в то же время расходовать минимум нервной энергии.
И здесь опять-таки не отбор, а тренировка, ибо все должны быть такими, а не только избранные.
Говоря о науке, мы обращаемся к рабочему, обращаемся к профессору, чтобы они не проводили разницы между работой на заводе и лабораторным методом.
Мнение, которое полагает, что настоящая работа в лаборатории производится другими методами, чем всякая другая работа, мы беспощадно отвергаем. Мы говорим, что современный завод, в муках рождающийся, есть самая совершенная лаборатория с его тысячами регистраций, с его миллионной выработкой, с громадными толпами браковщиков и контролеров.
Как распространено тысячами радио, как любит свой аппарат каждый радиолюбитель, так же тысячами мы насаждаем и лаборантов-рабочих.
Мы каждого рабочего хотим делать изыскателем и вместе с тем развиваем у него такую жажду постоянной переустановки, постоянного реформаторства, которая, конечно, служит лучшим залогом дальнейшей победы.
Верховная проблема администрирования, управления предприятием – она одна будет так же бессильна разрешить социальные вопросы, как она бессильна разрешить и*и на Западе, и в Америке.
