Поэзия просветления. Поэмы древних чаньских мастеров - [5]

Нет просветленья в просветленьи настоящем.

Нет пустоты в пустотности реальной.

Все Будды в настоящем, будущем и прошлом

На этот главный принцип опирались.

На кончик волоска его

Поместится миров, сколько песчинок в Ганге.

Не беспокойся ни о чем:

Сознанье ни на что не направляй.

Сознанье ни на что не направляя,

Узришь ты бесконечный свет.

Спокойно, без возникновенья,

В бескрайнем времени с пространством пребывай.

Что б ты ни делал, нет преград;

Приход и пребывание равны.

Спокойно мудрости светило,

Самадхи ярок свет.

Сад озарен, лишенный форм.

Нирваны город освещен.

О всех соотношениях забыв,

Дух постигаешь, веществу послушен.

Не поднимаясь с трона Дхармы,

Спокойно сну отдавшись в комнате пустой.

Тиха и безмятежна радость Дао,

Свободное блуждание в реальном.

Нет действий, нет приобретений,

Опоры нет – лишь проявления свобода.

Сознаний безграничная четверка, шесть парамит —

Все на пути единой колесницы.

Коль нерожденное сознанье есть,

Неразличимы меж собою дхармы.

Возникновенье – это не-возникновенье,

Об этом знанье дарит вечность.

Лишь мудрый это понимает,

Словами просветленье не раскрыть.

Дун-шань Лян-цзе (807-869) Песнь о самадхи драгоценного зерцала

Дун-шань, основатель школы Цаодун, был представителем четвертого поколения в линии Ши-тоу Си-цяня. Он покинул дом в юном возрасте. Однажды он спросил у своего учителя, наставника Юнь-яня: «Кто-то сказал, что неодушевлённые существа могут проповедовать Дхарму. Если это так, то кто же сможет услышать ее?» Юнь-янь сказал: «Когда неодушевленные существа проповедуют Дхарму, ее слышат неодушевленные существа». Тогда Дун-шань снова спросил: «Наставник, Вы слышите ее?» Юнь-янь ответил: «Если бы я мог слышать ее, ты бы не смог услышать моих слов». Дун-шань возразил: «Но наставник, я не слышу Дхармы, которую вы проповедуете!» Юнь-янь сказал: «Ты не можешь слышать даже ту Дхарму, которую проповедую я, и все же ты хочешь слышать Дхарму, которую проповедуют неодушевленные существа?» Дун-шань подумал, что все это очень странно. Он сказал себе: «Если я не могу услышать ее при помощи ушей, может быть, я должен внимать ей при помощи глаз?» Тогда он оставил наставника Юнь-яня и отправился путешествовать. Но этот неразрешенный вопрос не покидая его сознания. Однажды, переходя реку, он посмотрел вниз и увидел в воде свое отражение. В это мгновение он понял смысл своего разговора с наставником Юнь-янем.

Слово «драгоценное» в названии этого стихотворения может быть истолковано как «вечное, неизменное и бескрайнее». Зеркалу присущ, свет; оно может направить свой свет вовнутрь, чтобы вы пробудились к восприятию своей собственной природы, или направить его наружу, чтобы позволить вам помогать другим. «Самадхи» здесь соответствует просветленному состоянию, сознанию Чань.

Центральный образ этого стихотворения – ребенок, родившийся наделенным всеми пятью органами чувств. Это означает, что непросветленный человек изначально обладает теми же свойствами, что и Будда. До Дун-шаня для школы Чань было характерно преимущественное внимание к внезапному просветлению, не знающему никакой градации. Однако oн постарался определить различные уровни, на которых находились его ученики, и использовал пятиступенчатую схему для оценки их достижений. Хотя эти пять уровней отделены друг от друга, все они имеют одно и то же основание в просветлении; поэтому нельзя говорить о том, что ученик, достигший более глубокого уровня, является просветленным, тогда как тот, кто находится на более поверхностном уровне, не просветлен. Эти пять уровней, исходящие из единого центра, взаимодействуют друг с другом. Эта концепция взаимодействия (кит. хуэй-ху) указывает на связь Дун-шаня с Ши-тоу Си-иянем, его предшественником в третьем поколении. Для того чтобы проиллюстрировать эту концепцию, Дун-шань использует линии инь и ян из «И-цзин», в особенности триграмму ли, из которой он составляет пять комбинаций. Однако главная цель Дун-шаня – не проповедь «И-цзин», а оказание помощи людям в практике Чань.

Передавали тайно Дхарму эту

Все Будды, патриархи все.

Теперь, когда ее услышал,

Усердно сохраняй ее.

Словно серебряная чаша снега

Иль цапля под луною яркой

Они не есть одно и то же.

В смешенье видно их различье.

Значенье не лежит в словах,

Но, кто созрел, учиться может.

Лишь сделал что-то, все прошло.

Так оцени различные свершенья.

Слова отвергнуть, к ним стремиться – все ошибка.

Словно пылающий огонь, полезный, но опасный.

Лишь только к помощи прибегнешь слов,

И драгоценное зерцало потускнеет.

Оно сверкает ярко в полночь;

При свете дня его не видно.

Оно – закон, что движет вещи;

Оно поможет со страданьями проститься.

Хоть это и не путь деяний,

Оно и слов не лишено.

Как пред зерцалом драгоценным.

Взирают друг на друга отраженье с формой —

Ты – не оно.

Хотя оно есть ты.

Словно ребенок, наделенный

Пятеркой чувств и восприятий,

Оно не ближе и не дальше,

Не возникает и не длится.

«Попо Хэхэ» —

Слова без смысла.

Ты никогда их не поймешь —

Ведь это не язык обычный.

Две «Ли» триграммы заключают линий шесть.

Взаимодействуют все линии внутри, снаружи.

Сложи – и будет их три пары;

И в лучшем случае их станет пять.