Поэзия - [22]
Между 1863 и 1865
3.2. Интерпретация поэтического текста
Когда разные читатели читают один и тот же поэтический текст и думают о нем, их интерпретации часто отличаются друг от друга. При этом не важно, выступает ли в роли читателя профессионал (например, литературный критик или другой поэт) или человек, который просто интересуется поэзией. Так случается не только с поэзией: любой текст, начиная с простых реплик в разговоре, может быть понят по-разному, но лишь в поэзии неоднозначность интерпретации — не случайный сбой, а важная и нужная особенность.
Чем значительнее поэтический текст, тем меньше вероятность, что разные читатели поймут его одинаково. Стихотворение, которое допускает различные глубокие интерпретации или не может быть интерпретировано однозначно, часто считается хорошим. На первый взгляд такое стихотворение может показаться не особенно сложным: оно может точно передавать с трудом поддающиеся описанию эмоции и состояния, касаться неоднозначных этических проблем, особым образом читаться на фоне других стихов — в том числе классических. Такое стихотворение нельзя понять каким-либо заранее определенным образом.
Неподготовленный читатель поэзии иногда задает вопрос: что хотел сказать автор? Важно понимать, что когда мы интерпретируем поэтический текст, мы не отвечаем на этот вопрос: во-первых, мы никогда не узнаем, какими соображениями руководствовался поэт, когда писал стихотворение, а во-вторых, стихотворение обретает смысл только тогда, когда мы пытаемся интерпретировать его, исходя из собственного читательского или жизненного опыта. Нельзя говорить о том, что автор имел в виду: в поэзии слова часто не соответствуют своим прямым значениям, и то, что автор имел в виду, уже выражено в стихотворении и не может быть пересказано другими словами.
Бывают случаи, когда автор сам предлагает ту или иную интерпретацию собственного текста, но такая интерпретация оказывается неполной, как и любая другая: даже если поэт знает о своем стихотворении больше, чем его читатель, он не знает о нем всего, потому что не может предсказать, как стихотворение будет читаться каждым новым читателем. Кроме того, сам поэт в разные периоды жизни может по-разному воспринимать собственный текст, подчеркивая то, что стало для него важным с годами, или, наоборот, скрывая то, что утратило важность.
Тем не менее авторские интерпретации могут делать понятными те аспекты стихотворения, которые по разным причинам закрыты для читателя. Современные поэты, как правило, избегают интерпретировать собственные тексты, хотя здесь встречаются исключения: например, Марианна Гейде, не только поэт, но и философ по образованию, написала комментарии к нескольким своим стихотворениям и включила их в одну из своих книг, а такие поэты, как Андрей Тавров и Вадим Месяц, часто публикуют свои стихи вместе со статьями или заметками о том, что описывается или изображается в этих стихах.
Уже в XXI веке появилось несколько сборников, составители которых публиковали стихи с написанными по их просьбе комментариями авторов, — видно, что задачу интерпретации собственного текста поэты понимают совершенно по-разному (особенно характерен был поступок Михаила Еремина, который в качестве интерпретации одного своего стихотворения предложил другое свое стихотворение).
Человеческий язык — величайший дар природы! Ему мы обязаны возможностью общаться, передавать свои мысли на расстоянии. Благодаря языку мы можем читать книги, написанные много веков назад, а значит, использовать знания, накопленные нашими предками, и сохранять наши знания для будущих поколений. Без языка не было бы человечества!Сколько языков на земле, как они устроены; как и по каким законам изменяются; почему одни из них — родственные, а другие нет; чем именно отличается русский язык от английского и других языков, а китайский от японского; зачем глаголу наклонение и вид, а существительному падежи?На эти и другие вопросы дает ответы современная лингвистика, с которой популярно и увлекательно знакомит читателя автор книги — Владимир Александрович Плунгян, известный лингвист, член-корреспондент РАН.
Это история о Рике, бывшем полицейском Закрытого города — колонии для опасных преступников, которому после трагической гибели семьи пришлось стать наёмником и зарабатывать на жизнь выполнением заданий, от которых отказываются остальные. Судьба свела его с юной девушкой Алисой, которая хочет узнать правду о своём отце, но для этого им нужно выполнить очередное задание от Синдиката, одной из трёх влиятельных группировок города. Но на этот раз всё сразу пошло наперекосяк…
Он любил свою жизнь: легкая работа, друзья, девушка, боевые искусства и паркур. Что еще было желать экстремалу Игорю Лисицину по кличке Лис? Переезду в фэнтези-мир, где идет борьба за власть между двумя графами? Где магия под запретом, и везде шныряют шпионы-паладины? Вряд ли. Но раз так вышло, то деваться некуда. Нужно помочь новым друзьям, не прогнуться под врагами и остаться честным к самому себе. И конечно, делать то, что умеешь лучше всего — драться и прыгать. КНИГА НЕ ВЫЧИТЫВАЛАСЬ.
Моностих – стихотворение из одной строки – вызывает в сознании не только читателей, но и специалистов два-три давних знаменитых примера и новейший вал эстрадных упражнений. На самом деле, однако, это форма с увлекательной историей, к которой приложили руку выдающиеся авторы разных стран (от Лессинга и Карамзина до Эшбери и Айги), а вместе с тем еще и камень преткновения для теоретиков, один из ключей к извечной проблеме границы между стихом и прозой. Монография Дмитрия Кузьмина – первое в мире фундаментальное исследование, посвященное моностиху.
Один из основателей русского символизма, поэт, критик, беллетрист, драматург, мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) в полной мере может быть назван и выдающимся читателем. Высокая книжность в значительной степени инспирирует его творчество, а литературность, зависимость от «чужого слова» оказывается важнейшей чертой творческого мышления. Проявляясь в различных формах, она становится очевидной при изучении истории его текстов и их источников.В книге текстология и историко-литературный анализ представлены как взаимосвязанные стороны процесса осмысления поэтики Д.С.
До сих пор творчество С. А. Есенина анализировалось по стандартной схеме: творческая лаборатория писателя, особенности авторской поэтики, поиск прототипов персонажей, первоисточники сюжетов, оригинальная текстология. В данной монографии впервые представлен совершенно новый подход: исследуется сама фигура поэта в ее жизненных и творческих проявлениях. Образ поэта рассматривается как сюжетообразующий фактор, как основоположник и «законодатель» системы персонажей. Выясняется, что Есенин оказался «культовой фигурой» и стал подвержен процессу фольклоризации, а многие его произведения послужили исходным материалом для фольклорных переделок и стилизаций.Впервые предлагается точка зрения: Есенин и его сочинения в свете антропологической теории применительно к литературоведению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.