Поездка в Испанию - [29]

— Сеньор Васкес, думаю, причина, по которой мы все здесь, — мой брат Брайан. — Она глубоко вздохнула. — Хотя мне очень трудно поверить, что он сделал что-либо противоправное, глупо с моей стороны отрицать саму возможность. Я... я навела справки в американском посольстве, и мне посоветовали, как найти адвоката, раз человек под подозрением. Мне надо найти его как можно скорее. — Голос у нее задрожал. — А для этого срочно вернуться в Штаты. Но если я могу хоть чем-нибудь помочь, пока я здесь, я к вашим услугам.

— Если это вас утешит, сеньорита, — он сжал губы, — аббат в Ла-Рабиде верит в невиновность вашего брата. Как и у вас, у него создалось впечатление, что Брайан сбежал, потому что испугался.

Рейчел не удержалась и кинула взгляд на Винсента: смотрит на нее серьезно, ждет чего-то... Ее смутило, что он, видимо, честно пересказал шефу полиции все, что узнал от нее, каждую деталь. С бьющимся сердцем она отвела глаза.

— Вот если бы у нас была его фотография, мы разослали бы ее в полицейские управления по всей стране, и тогда, возможно, кто-нибудь узнал бы его и сообщил. Это было бы лучше для него самого.

— Согласна. Но ведь... я думала, сеньор де Рьяно уже передал вам... — Она снова обратила на него взор. — Я что-то не понимаю... а где же снимок, который вы забрали? — осведомилась она с вызовом, озадаченная каменным выражением его лица. — Он у вас?

Винсент оторвался от стойки бара и встал во весь рост, чуть раздвинув ноги.

— Вы сделали неправильный вывод, сеньорита, — произнес он с достоинством. — Фотография, ваша и вашей матушки, сейчас в руках одного одаренного художника, моего друга, — он пишет портрет в полный рост. Я не хочу, чтобы Луиза забывала и о своих американских корнях. Для ребенка важно знать, кто он и откуда. Крепкие корни помогают чувствовать себя защищеннее в этом ненадежном мире.

— Как это красиво с твоей стороны, Винсент, — восхитилась сеньора Васкес, переглянувшись с мужем.

Зато Рейчел не знала, что и думать, охваченная самыми разными, нежданными чувствами. Только бы не встретиться с ним взглядом... И она объяснила сеньору Васкесу:

— Я оставила снимки в доме сеньора де Рьяно, но они будут у вас. Правда, они шестилетней давности — довольно старые, чтобы быть вам полезными.

— Что ж, они, во всяком случае, помогут составить фоторобот. Винсент сказал, что вы — копия брата; это облегчит нам работу. — И, заметив, видимо, как ее передернуло, добавил осторожно: — Я сам веду дело вашего брата и прослежу, чтобы все было по закону.

— О большем я и не могу просить, — отрешенно кивнула Рейчел. — Благодарна вам за понимание.

— Не стоит. А теперь пора — будем наслаждаться ужином и шоу.

Не глядя на шефа полиции, Рейчел приняла его протянутую руку, и, миновав аркообразный вход, они вступили в освещенный мягким, таинственным светом зал. Сеньор де Рьяно, составив пару сеньоре Васкес, следовал за ними — это она все время, пока шли, ощущала спиной.

Подводя Рейчел к одному из столов, расположенных вокруг деревянной танцевальной площадки, сеньор Васкес пробормотал:

— Не скрою, что я очень, очень рад вновь увидеть Винсента вне дома — пусть он здесь, чтобы нас с вами познакомить. Кармен вам, верно, говорила — вы ведь одна семья, — что он похоронил свое сердце вместе с женой. Иногда я думаю, что nina, малышка, — это все, ради чего он живет. Так печально.

В памяти Рейчел вдруг ясно всплыли слова Винсента: «Если ваш брат окончательно исчез — что ж, я буду растить Луизу. И удочерю ее по всем правилам». Да, видимо, Эрнандо прав, дело идет к тому... Все интонации того разговора живо вспомнились ей, в голове у нее что-то завертелось, она покачнулась... Пришлось уцепиться за спинку ближайшего стула, чтобы не упасть. К счастью, никто не заметил — как раз принесли ужин. Есть совсем не хочется — ни малейшего аппетита, — но придется, чтобы не вызвать у Винсента подозрений. Надо забыть пока что и о тех словах, и об услышанных сейчас от Эрнандо. Мужчины увлеклись беседой, и она последует их примеру — с удовольствием расспросит сеньору Васкес о фламенко. Это интересно, время до конца вечера пройдет незаметно, а там и домой пора ехать.

Но вот прожекторы осветили двоих — мужчину и женщину, — и они начали свой танец под упругую, ритмичную музыку; пол послушно отзывался на каждый такт деревянными половицами. Настроение у Рейчел изменилось — она почувствовала, как кровь ударила ей в голову, она почти задыхалась от восторга...

Мужчина, в большой шляпе с круглыми полями, из-под которой сверкали его наполовину спрятанные огненные глаза, стоял очень прямо, но непринужденно, ловя грациозные покачивания женских бедер, дразнящие касания платья, когда партнерша, соблазняя и отступая, вихрем вздымая пышные оборки вокруг стройных ног, совершала свои магические телодвижения — вела древнейшую из любовных игр...

И Рейчел виделся не этот незнакомый танцор — под жесткими полями шляпы скрывалось смуглое и такое прекрасное лицо Винсента... Это его сильное, властное тело неумолимо и безжалостно, без всяких усилий подчиняло себе женщину... Она отождествляла себя с этой женщиной, сознавая, что испытывает сейчас самое эротичное ощущение в своей жизни. Здесь темно, никто не видит — и она мысленно отдалась своим чувствам, которым так долго сопротивлялась, решившись даже бросить взгляд на Винсента. Пребывает в мрачной задумчивости — вне всякого сомнения, предается в этот миг воспоминаниям о своей когда-то разделявшейся, а теперь неутоленной, страсти, о любви, о погибшей жене... При этой мысли Рейчел захотелось броситься вон отсюда, из этого зала, бежать подальше от тех чувств, что будил в ней Винсент, сам того не подозревая...