Поезд в Аркенор - [58]

Ловейн сутулился и зябко потирал ладони друг о друга. И ничего не пытался предложить или изменить. Я задумалась, собирается ли Доран позвать на своё совещание и его?

Проскользнула глазами по перстам и остановила взгляд на Дайолене, стоявшем напротив другого окна. Губы его едва заметно шевелились, и, хорошенько прислушавшись, я поняла, что он поёт.

Не без труда я разобрала слова, которые уже слышала там, на церемонии отбора невест. «Две матери было у мира. Одна была Хаос, другая была огонь…»

Я встала, подошла вплотную к нему и губы Дайолена тут же перестали двигаться.

– Что это? – тихо спросила я. – Те слова, что только что срывались с твоих губ.

– Это Песнь, – нехотя ответил он. – Первая Песнь, прозвучавшая в Аркеноре.

– О чём она?

– О том, как Элайя спустилась в наш мир. О том, как подчинила Хаос и создала новую жизнь.

Дайолен помолчал, прежде чем продолжить.

– О том, как покинула его и как постепенно лето стало сменяться зимой. Пламя стало остывать.

Я молчала, ожидая продолжения.

– И о том, что однажды новая жизнь зажжёт новый огонь. Это молитва, – Дайолен посмотрел на меня так, как будто силился извиниться за собственную сентиментальность. – Молитва той, кто давно покинула наш мир. О том, чего никогда не произойдёт.

Он отвернулся от меня и побрёл к лестнице, ведущей наверх.

Я смотрела ему вслед и не могла отделаться от чувства, что это пророчество не сбылось по моей вине.

***

– Когда наступит тьма, когда зима поглотит мир. Последний луч потухнет, уступая мраку. Луч солнца осветит далёкий горизонт.

Я вздрогнула и обернулась к Ловейну, чей голос произнёс эти слова.

Ловейн не смотрел на меня.

– Почему вы потеряли веру? – спросила я.

Ловейн поднял усталый взгляд.

– Я её не терял, – равнодушно ответил он.

– Вы уверены, что пророчество сбудется?

Ловейн повёл плечом.

– Если и так? Что толку, если божественная сила охранит неспособных править королей?

Я нахмурилась и отвернулась от него.

– Но если пророчество не исполнится, то погибнет не только королевская семья, – после долгого молчания произнесла я и снова оглянулась на него в поисках совета, ответа на терзавший меня вопрос. – Погибнет и весь Аркенор?

Ловейн пожал плечами и снова уставился в огонь.

– Не понимаю вас… – растерянно произнесла я. – Вы ведь хотели возвести Калерона на престол. Что изменилось?

– Калерон стал бы не лучшим королём, чем Асмодей, – устало продолжил он, как будто бы обращался вовсе не ко мне. – Король, не способный и не желающий защитить своё право на трон никогда не сумеет быть королём. Извините, Ваше Величество, я хочу вздремнуть.

Он тоже встал и отправился на второй этаж.

Я оглядела оставшихся. Калерон, сидевший в своём углу, листал какую-то книжку в кожаном переплёте. Заметив мой взгляд, он на секунду поднял глаза и тут же снова отвёл, старательно делая вид, что увлечён чтением. Асмодей стоял у третьего окна и в печальной задумчивости смотрел на сад. Я не знала, к кому из них больше хочу подойти, и потому решила не подходить ни к кому.

Когда я вышла из дворца и направилась к беседке, о которой говорил Доран, солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь пелену облаков, уже начинал гаснуть. Среди стройных беломраморных колонн виднелись два силуэта, в которых без труда можно было узнать Дорана и Надаэра.

Когда я приблизилась, Надаэр не повернул головы. Его взгляд был устремлён на аллею, убегающую вдаль. Доран же кивнул мне и жестом пригласил войти под сень колонн.

– Думаю, кворум собран, – сказал он. – Если остальные не придут – это их право.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Кто будет ещё?

Доран не удостоил меня ответом и вместо этого произнёс:

– Я здесь, чтобы говорить от имени Ордена Теней.

Надаэр вскинулся и подарил ему мрачный взгляд.

– Я знаю, что доверие Торвана к тебе выше, Надаэр. Но ты – часть того мира, о котором идёт речь. И ты думаешь, как его часть. Я же думаю, как часть Ордена. Ордена, чей завет – не вмешиваться в чужие дела, но и не позволять людям и мирам губить себя. Орден дал Аркенору шанс. Дал его через тебя. Воплощение Элайи было доставлено ко двору. Оба принца имели возможность отсрочить или вовсе остановить неизбежное. Однако, никто из них ничего не предпринял. Никто из них не пытается изменить ситуацию и теперь.

– Они растеряны, – устало ответил Надаэр и потёр глаза. – Как и все мы… Никто не ожидал…

– Ерунда, – отрезал Доран. – Это знали все. Мы, Орден Теней, не пытались бы спасти королевский род, если бы был другой шанс оставить этому миру жизнь. Народ Аркенора вправе сам решать: как ему жить и кто будет править его землёй. Но народ Аркенора не знает и не хочет знать о том, что гибель наследников Элайи приведёт к гибели всего мира. Я считаю, одна из наших задач – попытаться донести это до них.

– Эта тайна всегда оставалась в пределах королевской семьи…

– Которая сейчас не способна спасти собственный мир.

– Не забывай, – вскинулся Надаэр. – Что ты сейчас говоришь и о моей семье. Ты попрекаешь не только принцев, но и меня.

– Я это помню, – Доран прищурился. – Именно поэтому прежде всего я хотел видеть здесь тебя. Если никто другой из королевской семьи не способен предпринять решительных шагов – это должен сделать ты.