Поезд - [13]

Набрав еду на поднос, Свиридов отошел в сторону и устроился на подоконнике, стараясь разобраться в шуме, что доносился из зала. Но дверь, к сожалению, была прикрыта слишком плотно. Он уже заканчивал свою трапезу, когда дверь приоткрылась и в проеме показался мужчина в темной, «зимней» форме. Очки рискованно сидели на кончике длинного носа и, казалось, вот-вот соскользнут. По этим очкам Свиридов и припомнил – человек этот из Управления путевых сооружений, только фамилию Свиридов запамятовал.

– Алексей Платонович, – полушепотом произнес тот, косясь на дверь, прикрыта ли. – Проголодались?

– Да вот, понимаете… Только с самолета, решил позволить себе. Чем там нас радуют?

– Ну! Страшное дело, – взгляд путейца колюче пробивался сквозь утолщенные стекла. – Прохорова снимают, с Североградской дороги. И так плохо снимают, ужас. Если бы только развал, а то и аморалка… Хорошо, что он сам на коллегию не приехал, заболел, говорят. Куда бы лицо дел?! Последний случай слышали?

Свиридов неопределенно покачал головой. Он слышал об этом случае, нет долгих тайн на дороге, но обрывать путейца не хотелось, очень уж того распирало.

– На дороге ЧП: товарняк с цистернами стрелку срезал, бед наделал жутких. А Прохорова – нет. Разыскали через сутки. Доброхоты потом донесли, что он в преферанс играл на даче. И не отпирался, когда комиссия его прижала…

– Выиграл хотя бы? – Свиридова раздражал этот очкарик.

– А черт его знает, – серьезно ответил тот. – И ведь головастый человек, этот Прохоров, дело знает… Говорят, вас на его место сватают. Верно?

– Ну и что? – Свиридов достал платок, промокнул губы.

– Что, что? – переспросил путеец. – Мы вот гадаем: не откажетесь ли вы, как в прошлый раз, когда вас в главк прочили? Дорога-то Североградская запуще-на-а-а, преуспел Прохоров. Слабовольный оказался, по течению плыл. А чтобы не скучно было плыть, водочкой баловался… Я с инспекцией недавно к нему ездил. С какого конца дорогу латать, ума не приложу. Сплошные прорехи. Орешек вам достанется!

Свиридов сунул платок в карман и, сухо кивнув путейцу, направился в зал.

Вытянутое помещение малого зала было заполнено участниками расширенного заседания коллегии. Сплошь черные железнодорожные кители, белые воротнички. В президиуме Свиридов видел министра, его заместителей, членов коллегии и кое-кого из отдела транспорта Центрального Комитета партии…

Заметив свободное место, Свиридов направился к нему, стараясь не причинять особого беспокойства, но его узнавали, молча пожимали руку…

– Какая повестка? – шепнул Свиридов соседу слева – больше как бы приязнь выразить, чем по необходимости, о повестке он и сам знал из телеграммы.

– Первый вопрос – кадровый, второй – обеспечение ремонта путевых сооружений, – торопливо ответил сосед.

И Свиридов не любил, когда его отвлекали, поэтому легонько провел ладонью по колену соседа – мол, извините.

Кадрозый вопрос, как обычно, включал в себя и представление членам коллегии новых назначенцев.

Принаряженные и взволнованные, они сидели рядышком, согласно традиции, вдоль правой стены. Сегодня коллегия должна утвердить человек десять, и к приходу Свиридова почти все уже «отстрелялись».

Это был торжественный ритуал.

Свиридов свежо помнил свой день. После оглашения послужного списка тогдашний министр позволил себе пошутить: «Может, воздержимся от утверждения? Слишком уж молодым будет начальник дороги. Боюсь, на вечерний сеанс не пустят его одного». И тогда ему кто-то из членов коллегии бросил реплику: «Вот и хорошо. Меньше будет ходить в кино, больше заниматься дорогой».

С тех пор минуло более десяти лет.

Конечно, те, кого утверждала коллегия, были далеко не новички в железнодорожном деле – занимали высокие посты и перемещались на другую работу по служебной необходимости. Но все равно волнение не отпускало…

Очередной назначенец, сбитый крепыш, выпрямился, вытянув руки вдоль короткого устойчивого туловища.

– Николаев Николай Николаевич. 1935 года рождения. Закончил МИИТ. Трудовую деятельность начал в системе МПС, старшим ревизором службы безопасности… – начальник управления кадрами перечислил все должности, которые занимал крепыш. – Назначается главным ревизором Службы пути Северной дороги, – начальник управления кадрами взглянул на министра.

Среднего роста, широкогрудый, в голубовато-сером кителе, рукава которого украшала крупная звезда под вышитым гербом, министр терпеливо оглядел сквозь прямоугольные очки членов коллегии.

– Нет возражений? – министр четко произносил слова, деля их едва уловимой паузой, что придавало фразе особую значительность. – Утверждаетесь!

Крепыш пробормотал благодарность и с облегчением сел.

– Следующий! – предложил министр. – Все?

– Все, товарищ министр… Осталось только вот, – начальник управления кадрами потянулся к отдельно лежащей папке, раскрыл ее. – Теперь значит… Прохоров Савелий Кузьмич, начальник Североградской дороги. За развал работы и злоупотребление спиртными напитками… – Он осекся и поднял глаза на министра, особым чутьем улавливая, что министр недоволен его сообщением. И оказался прав.

Министр отставил кресло и оперся сжатыми кулаками на зеленую обивку стола.