Поезд пришел на Тумнин - [22]

— Жена ничего, конечно, — ответил Архип, — только рожает плохо.

— Почему же плохо? Такие хорошие девочки у вас!

— Сына нужно. — Архип хлопнул крышкой сундука. — Садитесь, покушать чего можно!

— Спасибо, мы пойдем. Нас ждут, — сказала Валентина Федоровна и вместе с Таней вышла на улицу.

В соседнем доме школьницы, под руководством молодой учительницы Анастасии Петровны, белили помещение. Несколько старых орочек сидели на полу с трубками в зубах и следили за каждым движением школьниц. Лица старух были забрызганы мелом, но орочки не утирались и с места не двигались.

Когда стены и потолок были побелены и в комнате заметно посветлело, старухи поднялись и, словно они сговорились, дружно стали водить ладонями по стене.

— Еще не просохло, — сказала Анастасия Петровна. — Нельзя трогать.

Орочки, казалось, не поняли, что им говорят. Таня перевела им слова учительницы, но старухи продолжали свое дело. Потом они все разом стали рассматривать потолок.

Пришли сюда и другие женщины. Таня обратилась к одной:

— Как, Мария Владимировна, ваше здоровье, или помочь вам сделать побелку?

— Нет, я сама!

Целую неделю шла работа в поселке. Пример школьниц подействовал на орочек. Никто из них не хотел оказаться хуже других. Преобразился и дом Архипа Тиктамунки. Когда Валентина Федоровна снова зашла туда через несколько дней, Ольга Ивановна встретила ее в новом платье. Сам Архип важно сидел за столом в белой, чистой рубахе и перелистывал какой-то старый журнал, хотя читать еще не научился, так как посещать ликбез стал совсем недавно.

— Хорошо у вас, — сказала Валентина Федоровна. — Чисто, светло, уютно...

— Ничего, конечно, — гордо ответил Тиктамунка и положил журнал на стол. — Новая жизнь гораздо лучше, чего там!

Валентина Федоровна заметила на столе пустую консервную банку, аккуратно загнутую по краям. На ней лежала трубка Тиктамунки.

— Пепельница?

— Жена Ольга Ивановна совсем злая стала. Как из трубки щепотка на пол упадет, так сразу кричит, — словно оправдываясь, ответил Архип.

— Откуда у вас журнал «Машиностроение»?

Как только Валентина Федоровна дотронулась до журнала, Архип Петрович важно произнес:

— Осторожненько!

До праздника оставалось двенадцать дней. Решили, что доклад на торжественном вечере сделает Таня Намунка. Все знали, как Таня жила раньше, и видели, как она живет теперь. Таня стала живым воплощением всего того нового, что дала орочкам советская власть. В недалеком прошлом одинокая, забитая, всем чужая, Таня Намунка становилась передовой женщиной поселка. Она была не только верным помощником Валентины Федоровны, она уже действовала и самостоятельно. Давала людям разумные советы, непременно оказывалась там, где требовалась ее помощь. У Тани, словом, было о чем рассказать орочкам в Международный женский день. Она понимала всю серьезность порученного ей дела и до поздней ночи просиживала за столом, обдумывая доклад. Когда что-нибудь было неясно, она бежала к Сидоровым.

Как-то в присутствии Тани Сидоровы стали обсуждать художественную часть праздничного вечера, и оказалось, что ничего нового дать нельзя. Репертуар кукольного театра — все те же три сказки. Не только дети, но и взрослые пересмотрели их по многу раз. И все же это были только сказки, весьма отдаленные от какой-либо действительной жизни.

Запросы, между тем, выросли. Людей в поселке прибавилось. В Уську переселились орочи из небольших стойбищ Хуто-Дату, Мули-Дату, Акура. Новая жизнь захватила лесных жителей. На ликбез стало приходить много народу. В иные вечера в классе бывало так тесно, что Николай Павлович запретил, до окончания урока, курить трубки. Первое время орочи томились без курева, но потом свыклись с новым порядком: подходя к школе, гасили трубки и прятали их в карманы.

— А что, если коллективно написать пьесу! — предложила Валентина Федоровна. — Тема пьесы: старая и новая жизнь орочки. Это должно быть очень трогательно. И главное — из жизни. Я уже представляю себе, как это должно быть.

— Не успеть, — возразил Николай Павлович. — Осталось слишком мало времени.

— Справимся, как ты думаешь, Таня?

— Конечно, справимся, — всегда согласная с Валентиной Федоровной, ответила Таня.

Пришла Анастасия Петровна и, узнав, о чем идет спор, поддержала предложение Валентины Федоровны.

— Хорошо, я подчиняюсь. Ваш праздник, — шутливо произнес Николай Павлович. — Кого же пригласить в число авторов?

После недолгого обсуждения решили, что охотно примут в таком деле участие Иван Акунка, Дуня Акунка, Лукерья Намунка и Дарья Тиктамунка. Все они были отличниками ликбеза, хорошо работали с населением и пользовались уважением в стойбище.

— Пьесу будем писать по-русски, а Таня затем переведет ее на родной язык орочей, — предложила Валентина Федоровна.

— А кто играть будет? — задумалась Анастасия Петровна.

— Кто напишет пьесу, тот пусть и играет, — твердо, как о давно решенном деле, заявила Валентина Федоровна.

В тот же вечер авторы собрались у Сидоровых. За чаем обсудили первый акт и приступили к работе...

У Николая Павловича, среди его записей, сохранилась и эта пьеса — «Старая и новая жизнь». Она когда-то пользовалась большой популярностью в Уське и не сходила со сцены несколько лет подряд. Орочи знали наизусть почти весь ее текст и часто вместе с актерами читали в зрительном зале вслух целые монологи, сценки.