Поезд на Солнечный берег - [7]

Поздно утром Филипп вышел из аэромобиля на крыше и не сразу позвал лифт. Он жил на двадцать седьмом этаже и при желании мог бы спуститься туда сам по воздуху, но за последние дни почти разучился летать. С тех пор как он объяснился с Матильдой, минул неполный месяц. «Матильда, Матильда, Матильда… Да нет, это нормально, что я больше не буду летать. Много ты знаешь людей, которые летают? (По правде говоря, единственным таким человеком был он сам, Филипп.) Или меняют погоду, потому что им так захотелось. Правда, когда у меня плохое настроение, всегда начинает лить дождь, а когда оно совсем никуда не годится, идет снег. Вообще, какой в этом толк?»

И Филипп, выбросив из головы грустные мысли, вызвал лифт и с ним ухнул вниз.

«Я женюсь на Матильде, у нас будут дети, я отращу усы, буду работать у Вуглускра и утрою бубликовый капитал. Дети вырастут, я постарею и… Я не хочу стареть. Не хочу становиться как все. Это нехорошо. Надо сходить к Пробиркину, посоветоваться, – подумал он в последний раз. – Что-то со мной неладное происходит».

При его появлении квартира сама собой осветилась; мрак, застигнутый врасплох, скользил по анфиладе комнат, и свет гнался за ним. Филипп вошел, сказал «Здравствуй» в темное и неподвижное зеркало и – замер.

На его диване лежал пришелец и спал. Спал, свернувшись клубочком и сладко посапывая во сне. Филипп готов был поклясться, что никогда не видел его раньше. Он ущипнул себя, чтобы убедиться, что это не сон, оглянулся и увидел разбитое витражное стекло. Дело прояснялось, но Филипп все же не мог уразуметь, что могло понадобиться в его квартире постороннему, боевого вида джентльмену с лихими усами, топорщившимися в разные стороны. Если добавить, что у непрошеного гостя был отменный серый костюм в необыкновенную черную полоску, великолепный предлинный хвост и острые уши, становится ясно, что это был не кто иной, как кот. Он приоткрыл один глаз, увидел Филиппа, повернулся на спину и сладко, блаженно зевнул, показав ослепительной белизны и остроты клыки.

– Здравствуйте, – сказал кот вежливо.

Филиппу ничего не оставалось, как ответить ему тем же. Кот одним прыжком соскочил с дивана и отвесил юноше тройной поклон.

– Я имею честь беседовать с хозяином этого гостеприимного жилища? – осведомился он.

– Хозяином, да, – подтвердил Филипп, сильно сбитый с толку манерами и поведением пришельца. – Вообще-то эти стекла непробиваемы. По крайней мере, мне так говорили.

– Покорнейше прошу не вешать на меня всех собак, – сказал кот. – Войдите в мое положение! Я никому не причинил зла и теперь жалею об этом. И вообще, я ее ни о чем не просил! В конце концов, это мое хозяйство. Кому какое дело? Но с этими людьми вечные хлопоты. Вот и пришлось мне спасаться.

Всё снова запуталось, и на этот раз безнадежно. Кот говорил на человеческом языке, и все же Филипп ни слова не понял из того, что он произнес. Разумеется, в том, что кот говорил, не было ничего удивительного. Из документально зафиксированных древних источников, известных как сказки, мы знаем, что коты всю жизнь только этим и занимаются и вообще по части рассудительности и благоразумия далеко опередили людей. Все же Филипп сделал попытку понять, о чем же, собственно, идет речь и от кого так поспешно спасался кот по совершенно гладкой отвесной стене.

– С вами что-то случилось? – спросил молодой человек.

Кот поманил его к себе и состроил таинственное ли… простите, таинственную морду.

– Чрезвычайные обстоятельства. Молю об убежище, – тихо сказал он.

– От кого? – изумился Филипп.

Кот вынул из нагрудного кармана чековую книжку, достал из-за уха перо, сел за стол и небрежно черкнул что-то.

– Сто бубликов – за ремонт, двести – за вторжение, триста – за моральный ущерб, – без интонации перечислил он и неожиданно мягко промурлыкал: – Идет?

– Да не возьму я ваших денег! – возмутился Филипп.

– Они не мои, – сухо отозвался кот.

– Тем более, – настаивал Филипп. – Понимаете ли, я не ждал…

– Я тоже, – сказал кот, пряча перо и чековую книжку. – Я живу девятью этажами выше у одной состоятельной дамы. Моя хозяйка – обворожительная женщина, просто обворожительная… Кстати, – сам себя перебил кот, – вы женаты?

– Еще нет.

– Значит, никакой надежды. А может быть, вы передумаете? Или уже передумали? С людьми такое случается.

Филипп вспыхнул и быстро спросил:

– Что же произошло?

– Жаждете узнать? – осведомился кот иронически. – О, нечто ужасное… ужасное, – прибавил он с театральной интонацией.

– А именно? – несмело вставил Филипп.

Кот раздраженно шевельнул усами.

– Я же говорю, она очаровательная женщина, и на то, чтобы поддерживать это очарование, тратится много времени и средств. – Кот сделал значительную паузу и поглядел на Филиппа. – В общем-то я не против. Но как же это ужасно! Представьте себе, вы доверяете человеку, вы полностью полагаетесь на него, и вдруг… вдруг такое!

Филипп ждал продолжения. Кот, казалось, предавался скорби, заново переживая нанесенную ему обиду, и от избытка чувств не мог вымолвить ни слова.

– Она разорилась? – спросил Филипп участливо.

– Кто? – с досадой спросил кот. – Хозяйка? Эта дура еще двести лет будет жить безбедно, даже если будет пригоршнями швырять бублики псу под хвост. Ха! По всему видно, что вы ее не знаете. И как же она со мной обошлась!