Поэты и убийцы - [42]
— Троюродный дядя написал мне из столицы, сестра, что ваши родители умерли, но дал мне ваш адрес. Мой путь лежит через этот город, и я подумал, что заскочу к вам с маленькими подарками к сегодняшнему празднику.
Развернув сверток, женщина расширившимися глазами смотрела на отрез ткани. Судья решил, что ей, пожалуй, около сорока. Лицо ее было правильным, но исхудавшим и морщинистым. Потрясенный Хван воскликнул:
— Вы слишком добры к нам, брат! Милостивые Небеса, что за прекрасная материя! Как же я только смогу отплатить вам за такой дорогой...
— Без труда! Позвольте одинокому путнику разделить трапезу в честь праздника Середины осени со своей родней! Я готов внести в застолье свой скромный вклад.
Он поднял крышку корзины и достал оттуда коробку с лепешками. А Хван тем временем не мог оторвать глаз от содержимого корзины.
— Целых две утки! Постарайся поаккуратнее их разрезать, женщина! И принеси из лавки новое блюдо и чашки. Я приберег для сегодняшнего праздника кувшинчик вина, но даже не смел мечтать, что к нему у нас будет мясо. Да еще копченые утки, они же такие дорогие!
Он налил судье чашку чая, а потом завел вежливый разговор о семье гостя в Кантоне, о его делах и о том, как прошло путешествие. Судья Ди убедительно ответил на все вопросы, добавив, что должен будет сегодня же продолжить путь. Потом он сказал:
— Давайте съедим одну утку сейчас, а второй вы сможете поужинать вечером.
Хван вскинул руку:
— Брат, до ужина нас могут постигнуть разные беды, и с Небес, и от людей, — торжественно объявил он. — Поэтому мы наедимся досыта здесь и сейчас. — Он повернулся к жене, которая слушала разговор с довольной улыбкой на измученном заботами лице. — Обещаю, женщина, что с моих уст не слетит больше ни одного дурного слова о твоей семье!
Она застенчиво посмотрела на судью.
— Понимаете, брат, после тех ужасных событий никто больше не смел приходить сюда, чтобы нас навестить.
— Да, пересуды о деле генерала шли даже на юге, — заметил судья. — Очень печально, что ваша сестра покончила с собой перед тем, как все это случилось, но исходя из интересов семьи, может, и к лучшему, что вы не оказались вовлечены в дело о государственной измене.
Когда Хван и его жена кивнули, он спросил:
— А что сталось с Ивэнем?
Хван хмыкнул.
— С Ивэнем? Несколько лет назад я слышал, что он грамотеем заделался. Таким ученым и важным, что ему не до родной тетки.
— А почему ваша сестра наложила на себя руки? — спросил у женщины судья. — С ней что, плохо обращались в генеральском доме?
— Да нет, почему же плохо, — медленно ответила женщина. — Хорошо с ней обращались, особенно после того, как она Ивэня родила, такого крепыша и красавчика. Но сестра была...
— Она была проклятой... — начал Хван, но жена быстро оборвала его:
— Последи за своим поганым языком! — И продолжила, обращаясь к судье: — Она, правда, ничего не могла с собой поделать. Может, в этом все-таки батюшка виноват... — Женщина тяжело вздохнула и подлила всем вина. — До пятнадцати-то она тихая была, почтительная девочка, знаете, животных любила. И раз принесла домой лисенка, нашла его где-то. Батюшка как его увидел, испугался страшно, лисенок ведь черным был, знаете, как оборотни бывают. И убил его сразу. А у сестры припадок сделался, и она уже больше прежней никогда не была.
Торговец смущенно посмотрел на судью.
— Лисий дух в нее вошел. Блудливый.
Его жена кивнула.
— Батюшка даосского священника звал, но не помогло, сколько он заклинаний ни читал, лисий дух так и не вышел. Когда ей шестнадцать было, она всем молодым людям глазки строила, а сама так хороша была, что матушке приходилось за ней с утра до ночи присматривать.
А потом старуха одна, которая в генеральский дом продавала гребни и пудру, сказала отцу, что Первая жена генерала Мо подыскивает мужу наложницу. Батюшка очень обрадовался, сестру показали Первой жене, та одобрила, ну сделку и заключили. Все хорошо шло, сестре хоть в большом доме и приходилось работать-надрываться, зато Первая жена ей к каждому празднику новое платье дарила, а после того, как она Ивэня родила, ее больше никто и пальцем не тронул.
— Эта дура сама все испортила, — буркнул Хван и быстро допил вино из своей чашки.
Его жена откинула со лба тронутую сединой прядь.
— Встретила я как-то служанку Первой жены на рынке, она мне и говорит, как, мол, мне с сестрой повезло, которая о родне не забывает и добилась даже, чтобы каждую неделю родителей навещать. Тут я и поняла, что что-то странное происходит, потому что сестра-то уже больше полугода у нас не была. Но потом пришла все-таки. Она в тягости была, но не от генерала.
Я ее к повитухе водила, та ей давала всякие настои пить, но не помогло. Она родила девочку, генералу сказала, что выкидыш случился, а ребенка на улице бросила.
— Вот такой она и была! — сердито воскликнул Хван. — Жестокой, бессердечной женщиной-лисой.
— Она горевала, что ей пришлось так поступить, — запротестовала его жена. — Девочку в кусок шерстяной индийской ткани завернула, чтобы та не простыла. Дорогой ткани, шафранового цвета, ее еще буддисты используют, чтобы... — Заметив пораженное лицо судьи Ди, она быстро продолжила: — Простите, брат, невеселая это история. Так давно все случилось, а я до сих пор... — И она заплакала.
Роберт ван Гулик (1910-1967) не выдумал главного героя своего древнекитайского детективного сериала судью Ди Жэнь Изе. Судья Ди, с лихостью Шерлока Холмса раскрывающий самые запутанные преступления, а в свободное время листающий Конфуция, – личность вполне историческая. Опираясь на роман ван Гулика, можно составить даже некую его биографию, в которой каждое дело может быть четко датировано. Например, действие романа «Пейзаж с ивами» происходит в 671 году. В тот момент, когда полунагая испуганная женщина с трудом волочит труп к мраморной лестнице.
Жестокое убийство торговца шелком, тайна гибели молодого владельца лавки, загадочная смерть невесты в ночь после свадьбы — эти запутанные дела под силу раскрыть лишь справедливому и проницательному судье Ди…
Таинственная гибель двух бродячих студентов, жестокое убийство жены торговца древностями, смерть старухи-сводни от руки неизвестного… Эту череду загадочных преступлений может раскрыть только проницательный и неподкупный судья Ди Жэньчжи.
Похищение неизвестными большой партии золотых слитков, двойное убийство в стенах старого храма, таинственное исчезновение молодой девушки... Только судья Ди, известный своей незаурядной проницательностью, может пролить свет на эти загадочные события.
Этот случай также произошёл в Пуяне. Те, кто прочитал «Убийство на улице Полумесяца», вспомнят, что с одной стороны Пуян граничил с округом Цзиньхуа, где властвовал наместник Ло, а с другой — с округом У-и, который управляя суровый наместник Пэн. Убийство, описанное в данном рассказе, случилось в отсутствие судьи Ди: он отправился в У-и, чтобы обсудить с коллегой Пэном вопрос, касающийся обоих округов. Судья уехал из Пуяна три дня назад и взял с собой советника Хуна и Дао Ганя, оставив суд на попечение Ма Жуна и Цзяо Тая.
Этот случай произошёл в 667 году от Рождества Христова в Ханьюани, древнем маленьком городке, построенном на берегу озера недалеко от столицы. Здесь судье Ди предстоит распутать убийство пожилого поэта, который жил отшельником в своём скромном имении за Ивовым кварталом — пристанищем куртизанок и певичек. Поэт был убит, когда мирно созерцал луну в своём садовом павильоне, расположенном посреди пруда, заросшего лотосами. Никаких свидетелей не было — так, по крайней мере, казалось.
Безжалостный король Август Сильный заточил в своем замке юного аптекаря Иоганна Фридриха Бёттгера. Тот должен открыть тайну получения золота из свинца, а неуспех будет стоить ему жизни. Бёттгер не сумел осуществить мечту алхимиков, зато получил рецепт фарфора — экзотической и загадочной субстанции, называемой «белым золотом». И ради того чтобы его раздобыть многие современники готовы лгать, красть и даже убивать…
В основе исторического детектива – реальные события, произошедшие в Инсбруке в ноябре 1904 года. Всего один день и одна жертва! Но случившееся там получило широкий резонанс. Мы вглядываемся в эту трагедию из дня нынешнего и понимаем, что мир тогда вступал в совершенно иную эпоху – в драматичный и жертвенный XX век, в войнах которого погибли миллионы. Инсбрукские события, по мнению автора, стали «симптомом всего, что произошло позднее и продолжает происходить до сих пор». Вот почему «Чёрная пятница Инсбрука», столь детально описанная, вызывает у читателя неподдельный интерес и размышления о судьбах мира.
1920-е годы, Англия. Знаменитый лондонский писатель с женой-американкой, следуя на отдых, волею случая оказываются в типично английской глубинке. Их появление совпадает с загадочным и зловещим происшествием. Маленький уютный городок взбудоражен гибелью при весьма туманных обстоятельствах старшей дочери самого богатого и влиятельного человека в графстве, хозяина поместья Ланарк-Грэй-Холл. Слухи приписывают «авторство» преступления ужасному чудовищу из старинной легенды. Но вместо того, чтобы поскорее бежать подальше от опасных мест, приезжие «туристы» решают остаться.
Судьба молодой чешки Маркеты была предопределена с самого ее рождения. Дочь цирюльника, а также владельца бани, она должна была, как и ее мать, стать банщицей – помогать посетителям мыться и позволять им всевозможные вольности. Но однажды ее судьба круто изменилась…В городок, где жила Маркета, привезли на лечение внебрачного сына императора Рудольфа II, дона Юлия, подверженного страшным приступам безумия. Ему требовались лечебные кровопускания, которые и должен был производить местный цирюльник – отец Маркеты.
Неподалеку от Иерусалима во время археологических раскопок обнаружен бесценный свиток — «Евангелие от Иуды». Расшифровка текста поручена католическому священнику Лео Ньюману. Лео переживает кризис веры в Бога. Он понимает: если свиток будет признан аутентичным, это пошатнет основы христианства и скажется на судьбах миллионов верующих… Священник задается вопросом: что важнее — спокойствие незнания или Истина?Действие романа то забегает вперед, повествуя о жизни Лео после своеобразного воскрешения, то возвращается в фашистский Рим 1943 года.
Впервые на русском языке «Тайная книга Данте», роман Франческо Фьоретти, представителя нового поколения в итальянской литературе, одного из наследников Умберто Эко.Действительно ли Данте скончался от смертельной болезни, как полагали все в Равенне? Или же кто-то имел основания желать его смерти, желать, чтобы вместе с ним исчезла и тайна, принадлежавшая не ему? Мучимые сомнениями, дочь поэта Антония, бывший тамплиер по имени Бернар и врач Джованни, приехавший из Лукки, чтобы повидаться с поэтом, начинают двойное расследование.
Детективная повесть, составленная из трех подлинных древнекитайских историйС шестнадцатью иллюстрациями, выполненными автором в китайском стилеЗнаменитый детектив судья Ди — справедливо называемый «Шерлоком Холмсом Древнего Китая» — сталкивается с тремя загадочными преступлениями. Чтобы их раскрыть, он должен пройти не только через сложный лабиринт человеческих страстей и тайных заговоров, но и через таинственный и жуткий лабиринт города Ланьфана.
Талантливый голландский писатель, дипломат и знаток Востока, Роберт ван Гулик создал ряд детективных историй, великолепно стилизованных в жанре восточно-средневековой эротической повести.Судья Ди, умный и проницательный чиновник, сталкивается с рядом загадочных убийств, происходящих на сексуальной почве в Красном павильоне, в городе развлечений, называемом Райским островом.Судье удается разгадать запутанный клубок интриг, ревности и мести, раскрыть тайну Красного павильона.Для широкого круга читателя.
Главным героем детективного сериала Роберта ван Гулика (1910-1967) был древнекитайский судья Ди. Судья не был вымышленным персонажем — полтора тысячелетия назад в Китае действительно жил чиновник с таким именем. По романам Гулика можно даже составить что-то вроде его биографии. Например, роман «Золото Будды» начинается в тот момент, когда Ди был назначен судьей в городишко Пэнлай, расположенный на самых окраинах провинции Шантанг.
Загадочная гибель троих паломниц, убийство мудрого настоятеля, покушение на благочестивую девушку — в этих драматических событиях, происходящих в стенах даосского монастыря, может разобраться лишь проницательный и неподкупный судья Ди.