Поэты и убийцы - [27]
— Мир, который вы называете воображаемым, господин, — серьезно сказал Ло, — на самом деле куда более реален, чем так называемая подлинная жизнь. Наш повседневный, внешний мир преходящ, вы же ухватили непреходящую суть внутренней жизни.
— Спасибо на добром слове, Ло. Но все же я чувствую, что если бы мог однажды испытать всепоглощающее чувство, даже, быть может, трагедию, нечто, что полностью перевернуло бы мое безмятежное существование, я создал бы...
— Вы в корне не правы, Чан! — прервал его раскатистый голос академика. — Подойдите сюда, Могильщик, я хочу знать и ваше мнение тоже. Послушайте, Чан, мне под шестьдесят, и я почти на десять лет старше вас. Сорок лет я был человеком действия, служил почти во всех важных правительственных учреждениях, возглавлял большую семью и испытал все множество сокрушительных чувств, которые только может дать человеку жизнь, хоть частная, хоть общественная. Но позвольте мне сказать вам вот что: лишь после того, как в прошлом году я вышел в отставку и стал не спеша в одиночестве посещать места, которые мне некогда нравились, я начинаю видеть за повседневной суетой вечные ценности и понимать, что они лежат вне нашей мирской жизни. У вас же, напротив, была возможность пропустить эту предварительную фазу активных действий, Чан. Вы, друг мой, лицезрели Небесный Путь, даже не выглянув из окна!
— О, так вы цитируете даосские тексты! — заметил Могильщик. — Основатель даосизма был речистым старым дурнем. Вначале заявил, что молчание предпочтительнее всяких речей, а потом надиктовал книгу из пяти тысяч слов.
— Я совершенно с вами не согласен, — запротестовал придворный поэт. — Будда...
— Будда был шелудивым побирушкой, а Конфуций — докучливым педантом, — отрезал Могильщик.
Судья Ди, потрясенный последним заявлением, посмотрел на академика, ожидая яростного протеста. Но Шао лишь улыбнулся и спросил:
— Если вы ни во что не ставите все три религии, Могильщик, чему же вы привержены?
— Ничему, — не задумываясь ответил тучный монах.
— Ого! Да только это неправда. Вы привержены каллиграфии! — провозгласил академик. — Я скажу вам, До, чем мы займемся! После ужина надо будет растянуть на полу ту вашу громадную шелковую ширму из пиршественного зала, и старина Лу изобразит нам на ней один из своих стихотворных шедевров. Метелкой, или что он там обычно для этого использует!
— Великолепно! — воскликнул Ло. — Эта ширма станет бесценным наследием будущих поколений!
Теперь судья Ди припомнил, что встречал порой на внешних стенах храмов и других строений прекрасные надписи, каждый иероглиф которых был более шести чи в высоту, за подписью Старина Ау. Он с новым чувством уважения посмотрел на толстого уродца и спросил:
— Господин, как вам удается писать такие громадные иероглифы?
— Я стою на козлах и орудую кистью в пять чи длиной. А когда расписываю ширмы, то переступаю по уложенным на них сверху лестницам. Велите вашим слугам приготовить ведро туши, Ло!
— Кому тут нужно ведро туши? — раздался мелодичный голос поэтессы.
Теперь, тщательно накрасившись, она просто лучилась красотой, и ее оливково-зеленое платье было сшито так, что скрывало некоторую избыточную полноту фигуры. Судья наблюдал за беспечной непринужденностью, с которой она присоединилась к общему разговору, сразу взяв верный тон с академиком и Чаном: непосредственность коллеги по перу сочеталась в ее речах с почтительностью. Лишь долгая карьера куртизанки могла дать женщине подобную легкость в общении на равных с мужчинами вне семейного круга.
Старый домоправитель распахнул раздвижные двери, и Ло пригласил своих гостей в пиршественный зал. Ярко расписанные потолочные балки поддерживались четырьмя толстыми колоннами, покрытыми красным лаком, и на каждой из них были золотом сделаны сулящие удачу надписи. Иероглифы на правой колонне гласили: «Весь народ наслаждается годами всеобщего мира», им вторила надпись на соседней колонне: «Счастливы те, кем правит мудрый и праведный государь». Арочные дверные проемы по обе стороны обрамляла замысловатая резьба. Левая арка вела в боковой зал, где слуги подогревали вино. Во втором смежном зале напротив разместился оркестр из шести музыкантов: двух флейтистов, двух скрипачей, девушки с губным органом и еще одной, сидевшей за большой цитрой.
Когда оркестр заиграл веселую мелодию «Приветствую высоких гостей», судья Ло церемонно отвел академика и придворного поэта на почетные места перед огромной трехстворчатой белой шелковой ширмой у дальней стены. Оба гостя возражали, уверяя, что недостойны такой чести, но дали Ло себя убедить. Он пригласил судью Ди сесть за стол слева, так что он оказался соседом Чана, а потом провел Могильщика Лу на место во главе правого стола. Затем он попросил поэтессу сесть по левую руку судьи Ди, а сам занял самое скромное место возле Могильщика.
Каждый стол покрывала дорогая красная парча с вышитой золотом каймой: тарелки и чаши были из великолепного цветного фарфора, винные кубки — из чистого золота, а палочки для еды — из серебра. На блюдах горами лежали кушанья из приправленных специями мяса и рыбы, ломти спрессованной ветчины, специальным образом приготовленные утиные яйца и бесчисленное количество других холодных деликатесов. И хотя зал и заливал свет расположенных вдоль стен высоких светильников, на каждом из трех столов стояло по две длинных красных свечи в кованых серебряных подсвечниках. Когда служанки подали вино, судья Ло поднял свой кубок и выпил за здоровье и удачу всех присутствующих. После этого все взялись за палочки для еды.
Роберт ван Гулик (1910-1967) не выдумал главного героя своего древнекитайского детективного сериала судью Ди Жэнь Изе. Судья Ди, с лихостью Шерлока Холмса раскрывающий самые запутанные преступления, а в свободное время листающий Конфуция, – личность вполне историческая. Опираясь на роман ван Гулика, можно составить даже некую его биографию, в которой каждое дело может быть четко датировано. Например, действие романа «Пейзаж с ивами» происходит в 671 году. В тот момент, когда полунагая испуганная женщина с трудом волочит труп к мраморной лестнице.
Жестокое убийство торговца шелком, тайна гибели молодого владельца лавки, загадочная смерть невесты в ночь после свадьбы — эти запутанные дела под силу раскрыть лишь справедливому и проницательному судье Ди…
Таинственная гибель двух бродячих студентов, жестокое убийство жены торговца древностями, смерть старухи-сводни от руки неизвестного… Эту череду загадочных преступлений может раскрыть только проницательный и неподкупный судья Ди Жэньчжи.
Похищение неизвестными большой партии золотых слитков, двойное убийство в стенах старого храма, таинственное исчезновение молодой девушки... Только судья Ди, известный своей незаурядной проницательностью, может пролить свет на эти загадочные события.
Этот случай также произошёл в Пуяне. Те, кто прочитал «Убийство на улице Полумесяца», вспомнят, что с одной стороны Пуян граничил с округом Цзиньхуа, где властвовал наместник Ло, а с другой — с округом У-и, который управляя суровый наместник Пэн. Убийство, описанное в данном рассказе, случилось в отсутствие судьи Ди: он отправился в У-и, чтобы обсудить с коллегой Пэном вопрос, касающийся обоих округов. Судья уехал из Пуяна три дня назад и взял с собой советника Хуна и Дао Ганя, оставив суд на попечение Ма Жуна и Цзяо Тая.
Этот случай произошёл в 667 году от Рождества Христова в Ханьюани, древнем маленьком городке, построенном на берегу озера недалеко от столицы. Здесь судье Ди предстоит распутать убийство пожилого поэта, который жил отшельником в своём скромном имении за Ивовым кварталом — пристанищем куртизанок и певичек. Поэт был убит, когда мирно созерцал луну в своём садовом павильоне, расположенном посреди пруда, заросшего лотосами. Никаких свидетелей не было — так, по крайней мере, казалось.
Третий роман из серии «Кавказский детектив, XIX век». Дом Мирза-Риза-хана был построен в 1892 году возле центрального парка Боржоми и очень органично вписался в городской пейзаж на фоне живописных гор. Его возвели по приказу персидского дипломата в качестве летней резиденции и назвали Фируза. Как и полагается старинному особняку, с этим местом связано множество трагических и таинственных легенд. Одна из них рассказывает про азербайджанского архитектора Юсуфа, который проектировал дом Мирза-Риза-хана.
Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.
Зампреду ГПУ Черногорову нужен свой человек в правоохранительных органах. Как никто другой на эту роль подходит умный и смелый фронтовик, с которым высокопоставленный чекист будет повязан кровными узами.Так бывший белогвардейский офицер Нелидов, он же – бывший красный командир Рябинин, влюбленный в дочь Черногорова, оказывается в особой оперативной группе по розыску банды знаменитого Гимназиста. Налетчики орудуют все наглее, оставляя за собой кровавый след. Приступая к сыскной деятельности, Рябинин и не догадывается, какой сюрприз приготовила ему судьба.
Итак, снова здравствуйте. Позвольте представиться – Александр Арсаньев, ваш покорный слуга. И снова хочу представить на ваш суд очередной «шедевр» литературного творчества моей пра-, пра-, пра-… тетушки по отцовской линии – Екатерины Алексеевны Арсаньевой.На данный момент вышло уже четыре тома, в которых моя дорогая tante расследует различные преступления. Сейчас на ваш суд я представляю пятое произведение.
Перед вами — история «завещания» Тициана, сказанного перед смертью, что ключ к разгадке этого преступления скрыт в его картине.Но — в КАКОЙ?Так начинается тонкое и необычайное «расследование по картинам», одна из которых — далеко «не то, чем кажется»...
В книге В. Новодворского «Коронка в пиках до валета» рассказывается об известной исторической авантюре XIX века — продаже Аляски. Книга написана в жанре приключенческо-детективного романа.Аляска была продана США за 7200000 долларов. Так дешево?.. Да нет! — гораздо дешевле, если сосчитать, сколько человеческих жизней, сколько сил стоила она России! А, пожалуй, и не так дешево, если принять в расчет, сколько кроме этих 7200000 долларов рассовало американское правительство по карманам разных «влиятельных» особ, стоявших на разных ступенях царского трона.
Детективная повесть, составленная из трех подлинных древнекитайских историйС шестнадцатью иллюстрациями, выполненными автором в китайском стилеЗнаменитый детектив судья Ди — справедливо называемый «Шерлоком Холмсом Древнего Китая» — сталкивается с тремя загадочными преступлениями. Чтобы их раскрыть, он должен пройти не только через сложный лабиринт человеческих страстей и тайных заговоров, но и через таинственный и жуткий лабиринт города Ланьфана.
Главным героем детективного сериала Роберта ван Гулика (1910-1967) был древнекитайский судья Ди. Судья не был вымышленным персонажем — полтора тысячелетия назад в Китае действительно жил чиновник с таким именем. По романам Гулика можно даже составить что-то вроде его биографии. Например, роман «Золото Будды» начинается в тот момент, когда Ди был назначен судьей в городишко Пэнлай, расположенный на самых окраинах провинции Шантанг.
Талантливый голландский писатель, дипломат и знаток Востока, Роберт ван Гулик создал ряд детективных историй, великолепно стилизованных в жанре восточно-средневековой эротической повести.Судья Ди, умный и проницательный чиновник, сталкивается с рядом загадочных убийств, происходящих на сексуальной почве в Красном павильоне, в городе развлечений, называемом Райским островом.Судье удается разгадать запутанный клубок интриг, ревности и мести, раскрыть тайну Красного павильона.Для широкого круга читателя.
Загадочная гибель троих паломниц, убийство мудрого настоятеля, покушение на благочестивую девушку — в этих драматических событиях, происходящих в стенах даосского монастыря, может разобраться лишь проницательный и неподкупный судья Ди.