Поэты эпохи Возрождения - [125]

Шрифт
Интервал


Молитва

Молитва – Божий дух, живящий плоть,
Веселье церкви, праведников пир,
В земной опаре – истины щепоть,
Паломничество сердца в горний мир;
Ларь жизни, опрокинутый вверх дном,
Пересоздавшие себя уста,
Баллиста грешных, обращенный гром,
Таран, стучащий в райские врата;
Покой и нежность, радость и любовь,
В пустыне – манна, после стуж – апрель,
Наряд невесты, выбеленный вновь,
И Млечный Путь, и жаворонка трель;
Благоуханье, благовест со звезд;
Души, еще кровоточащей, рост.

Любовь

Меня звала Любовь; но я не шел,
Жгли душу грех и стыд.
Тогда Амур, поняв, как был тяжел
Мне первый мой визит,
Приблизился и ласково спросил,
О чем я загрустил.
«Я недостоин!» Но Амур в ответ:
«Входи и гостем будь». –
«Я? Злой, неблагодарный? Духу нет
В глаза твои взглянуть!»
Амур с улыбкой отвечал: «Мой взор
Ты помнишь до сих пор».
«Но мною суть его извращена;
Вели мне прочь идти».
В ответ Амур: «Так знаешь, чья вина?»
«Я отслужу, прости!»
«Сядь, – он сказал, – вкуси от яств моих!»
Я сел, и я вкусих.

Уильям картрайт

(1611–1643)

Закончил Вестминстерскую школу в Лондоне и Оксфордский университет, с которым связана вся дальнейшая жизнь Картрайта. В 1636 году его пьеса была сыграна перед королем и королевой в Оксфорде. В 1638 году он принял священный чин и сделался известным проповедником. В начале гражданской войны претерпел тюремное заключение за лояльность королю. Собрание сочинений Картрайта издано посмертно в 1651 году. В стихах он подражает Джонсону и частично Донну. Пьесы Картрайта переиздавались и включались в сборники избранных старинных пьес еще в начале XIX века. Любопытно, что одного из главных героев его комедии «Таверна» зовут «Сэр Томас Выкуси, скупой рыцарь (the covetous Knight)», – вспомним загадочную ссылку Пушкина на английскую «трагикомедию» c таким названием.


Уильям Картрайт. Гравюра Пьера Ломбара, середина XVII в.


На обрезание господне

Богородица
Нежней, отец святой, нежней,
Не повреди лозы моей!
Св. Иосиф
Все ветви целы сохрани.
Вот улыбнулся он, взгляни!
Богородица
Сей крови молодой родник
Из млека матери возник.
1 левит
Лозу обрезать суждено,
Чтоб претворилась кровь в вино.
2 левит
Из млека кровь сотворена,
Весь мир теперь спасет она.
Хор
Свершилось! Раны приняла Ветвь, чья целительна смола.
1 левит
Прелюдии священный звук,
Сей плач – предвестник Крестных мук.
Богородица
Ужель свершится произвол? –
Он так прекрасен, мир так зол!
2 левит
Кровь, что безгрешна и чиста,
Не понапрасну пролита.
Хор
Затем он и рожден на свет:
Мир – опухоль, а он – ланцет.
1 левит
В пустыне гладом истомлен,
Был Манной человек спасен.
Каких же ожидать чудес
От новой милости небес?
2 левит
Из Розы кровь истечь должна,
В крови той – Церкви семена.
Хор
Из Розы кровь истечь должна,
В крови той – Церкви семена.

Истинная жизнь Эндрю Марвелла

– Прошу вас, постарайтесь хоть что-нибудь вспомнить, – упрямо настаивал я.

– Да говорю же я вам, что ничего не помню, странный вы человек…

В. Набоков

В набоковских комментариях к «Евгению Онегину» можно прочесть: «Пушкин никогда не знал и, возможно, даже ничего не слышал об Эндрю Марвелле (1621–1678), который во многом ему сродни». Чем Марвелл сродни Пушкину, догадаться трудно, – помимо того, что оба они были первоклассными поэтами; может быть, именно это Набоков и имел в виду? Чем Марвелл симпатичен Набокову, мне кажется, я понимаю: независимостью и оригинальностью, расхождением с расхожим представлением о поэте, контрастом между яркостью стихов и тем сумраком, который окутывает истинную жизнь и судьбу этого человека.

Великие поэты Возрождения предстают нам, как правило, людьми красочными и цельными. Стихи Томаса Уайетта, Филипа Сидни, Уолтера Рэли – как бы продолжение их других блестящих достоинств; этих людей сопровождали легенды, их осеняла еще прижизненная слава. Марвелл являет собой писателя нового типа – партикулярного человека, отнюдь не героического – тихого, даже осторожного по своему складу, человека не внешнего огня, а, так сказать, «внутреннего сгорания».

Марвелл жил в бурную эпоху революции и гражданских смут, когда вся страна разделилась на два лагеря и многих его современников (в том числе поэтов) ожидала трагическая судьба – тюрьма, изгнание, смерть на поле боя. Но ему везло: он занимал то умеренно роялистскую позицию, то сдержанно республиканскую, после казни короля несколько лет жил в провинции, уча языкам дочь ушедшего в отставку кромвелевского генерала; потом вернулся в Лондон, был принят (по рекомендации Мильтона) на должность секретаря по иностранным делам; после реставрации, как член парламента от своего родного города Гулля и автор злободневных памфлетов, находился в оппозиции к правительству Карла II, который, тем не менее, сохранял к нему расположение.

Стихи Марвелла, кроме нескольких, написанных на случай (например предисловия ко второму изданию «Потерянного рая» Мильтона), при жизни почти не публиковались. Причудливое стечение обстоятельств способствовало сохранению их для потомства. Марвелл умер, не оставив завещания. После его смерти нашлись двое друзей, которые, чтобы получить назад свои деньги, положенные в банк на имя Марвелла, вошли в сговор с его домоправительницей Мэри Палмер и показали на суде, что она была тайной женой Марвелла. Для укрепления своих позиций эта последняя собрала стихи, найденные в бумагах покойного, и опубликовала их под названием «Разные стихи» со своим предисловием, подписанным «Мэри Марвелл». Именно в этом издании и были впервые напечатаны «Глаза и слезы», «Определение любви», «К стыдливой возлюбленной» и другие шедевры Марвелла.


Еще от автора Григорий Михайлович Кружков
Романтики и викторианцы

Второй том «Очерков по истории английской поэзии» посвящен, главным образом, английским поэтам романтической и викторианской эпох, то есть XIX века. Знаменитые имена соседствуют со сравнительно малоизвестными. Так рядом со статьями о Вордсворте и Китсе помещена обширная статья о Джоне Клэре, одаренном поэте-крестьянине, закончившем свою трагическую жизнь в приюте для умалишенных. Рядом со статьями о Теннисоне, Браунинге и Хопкинсе – очерк о Клубе рифмачей, декадентском кружке лондонских поэтов 1890-х годов, объединявшем У.Б.


Об антологии Алана Беннетта

Рубрика «Статьи, эссе». В статье «Нескучная поэзия» поэт, переводчик и литературовед Григорий Кружков рассказывает о выпущенной актером и драматургом Аланом Беннетом антологии «Шесть поэтов: от Гарди до Ларкина». Принцип отбора прост: в книгу вошли стихи поэтов, с первого прочтения понятных и полюбившихся составителю антологии. А заодно, по мнению Г. Кружкова, А. Беннет непроизвольно дает представление и о мейнстриме английской поэзии, чьими отличительными чертами были и остаются «аскетизм, внимание к обычной, повседневной жизни, меланхолическая сдержанность, сентиментальность…» А чтобы неискушенный читатель не заскучал над стихами и только стихами, книга содержит разного рода биографические сведения, анекдоты и слухи касательно поэтов, вошедших в антологию.


Один за всех

«Живой памяти Вильгельма Вениаминовича Левика, великого мастера русского стиха, знатока мировой поэзии, влюбленного в красоту мира художника и в то же время — добродушного, обходительного и смешливого человека — я посвящаю эти слишком разрозненные, неумелые страницы.».


Истинная жизнь Эндрю Марвелла

Лекарство от Фортуны Поэты при дворе Генриха VIII, Елизаветы Английской и короля Иакова.


Рекомендуем почитать
Автобиография

Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.


Властители душ

Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.


Невилл Чемберлен

Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».


Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.


Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.


Южноуральцы в боях и труде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.