Поэты 1880–1890-х годов - [53]

Шрифт
Интервал

1894

104. «Опять волнует вдохновенье…»

Опять волнует вдохновенье
Мой хмурый, мой пытливый ум,
И, точно бури приближенье,
Мне всё внятнее странный шум
Прибоя образов и дум.
Еще тиха пучина моря,
Еще прозрачен небосвод, —
Но скоро, скоро, вихрю вторя,
Немая арфа спящих вод
Протяжно песню запоет…
И, точно злобствуя над тучей,
Зигзаги молнии летучей
Ее огнем избороздят…
И дух мой, трепетом объят,
Сольется с бездною созвучий.
1894

105. «Бывают дни, когда священную тревогу…»

Бывают дни, когда священную тревогу
Переживает ум и сердце в нас горит,
И пылкая душа стремится знойно к богу,
И бог таинственно с душою говорит.
Волнами звучными волшебная стихия
В туманный берег бьет так явственно тогда,
И слышатся нам в ней молитвы неземные,
Предвечная любовь и вечная вражда.
Безгрешных ангелов возносятся каноны,
Сверкают их мечи зарницей золотой,
И мчатся демонов крылатых легионы,
И тучей стелются над бледною землей.
Сливаются псалмы с мятежными речами, —
Небесный бой жесток, стремителен полет…
                  А вечность звездными очами
                  Нас обольщает и зовет.
1895

106. ИДОЛ

Шумит и плещет океан…
На берегу его отлогом
Стоит безрукий истукан
В убранстве пестром и убогом.
При свете гаснущей зари,
Как привидений черных стая,
В священной пляске дикари
Кружатся, к идолу взывая.
Для них он бог, великий бог
В венце могущества и славы,
Весь мир — торжественный чертог
Его таинственной державы.
Холодный камень — жив и зряч —
Глядит на них зловещим взором:
Он сам — вершитель, сам палач
Судьбы жестоким приговорам.
Пред ним склоняются дари,
Все силы духа в нем таятся…
И в страстной пляске дикари
Всё исступленнее кружатся.
А небеса и океан,
Сливаясь в сумрак гранью зыбкой,
На роковой самообман
Глядят с задумчивой улыбкой…
1895

107. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

И вот последний день затмился сиротливо.
Последний вспыхнул луч и в сумраке исчез…
И стали небеса как выжженная нива,
И нивы мертвые — как кладбище небес.
Созвездия светил погасли, как лампады,
В которых догорел живительный елей;
И в бездну мрачную низверглись их громады —
Погибшей красоты надгробный мавзолей.
Похолодев, как труп, вселенная застыла…
Но божий замысел пронесся вновь над ней,—
И камни дрогнули, и тьма заговорила,
И разум просиял, как солнце прежних дней!
И над обломками былого мирозданья,
Подобно музыке, раздалися слова:
«Любовь рождает жизнь, — и нет им окончанья,
Как творческим мечтам, как грезам божества!»
1895

108. «Чей разум, звезды, вас возвысил…»

Чей разум, звезды, вас возвысил,
Нетленным пламенем зажег?
Кто превозмог пределы чисел,
Пространства мнимость превозмог?
Пушинки огненного снега,
Кружат и вихрятся миры,
Пути их горного пробега —
Чертеж неведомой игры.
И что я сам: мое сознанье,
Мои стремленья, мой восторг?
Кто распахнул мне мирозданье,
Из довременности исторг?
Моя ли греза — эти краски,
Живые грани и черты,
Иль сам я призрак чьей-то сказки,
Виденье призрачной мечты?
1896

109. «Небо смеется… Полуденным блеском…»

Небо смеется… Полуденным блеском
Солнце играет на ярком снегу…
Лес улыбнулся теней арабескам,
Резвые тени дрожат на снегу.
Воздух морозный, как майский напиток,
Искрится золотом зыбких лучей;
Силы надоблачной льется избыток,
Льется потоком веселых лучей…
В сердце моем — тот же полдень холодный,
Блеск и мерцание снежной парчи,
Призрак любви, и в тревоге бесплодной —
Те же улыбки и те же лучи.
1896

110. «Кто поймет, кто разгадает…»

Кто поймет, кто разгадает,
Как обмануты мы снами?
Отчего всегда витает
Чей-то призрак между нами?
Кто в лобзаньях тайно веет
Вещим холодом забвенья,
С нами плачет, нас жалеет
И внушает угрызенья?
Отчего, когда так страстно
Жаждем мы запретной встречи,
Чей-то голос шепчет властно
Укоризненные речи?
Призрак сна иль призрак рая?
Неземное иль земное
Нам твердит, не умолкая:
«Вас не двое, вас не двое!»?
1896

111. АСТРА

Ты отцветала в час вечерний,
В лучах заката отцвела,
Когда проснулась в иглах терний
                  Седая мгла.
Колеблясь дымной полосою,
Осенний мрак к тебе приник
И плакал светлою росою
                  На твой цветник.
Стыдливой жалостью волнуем,
Щадя предсмертную тоску,
Ронял он с каждым поцелуем
                  По лепестку.
Так я рыдаю над тобою,
Касаясь бледного чела,
Так, вместе с астрой голубою,
                  Ты отцвела.
<1897>

112. «Позабыла душа о минувшем своем…»

Позабыла душа о минувшем своем,
Где жила, кем была и молилась о чем,
Позабыла душа неземную страну,
Где встречала она золотую весну.
Там безгрешной любви очарованный сон
Непонятным желанием был окрылен;
Смутный образ в мечтах разгорался и жег,
И манил за собой в лучезарный чертог…
И просила душа: «Жизнедатель святой,
Воплоти мой восторг и обвей красотой!»
И Предвечный мольбам испытующей внял,
И очам ее мир первозданный предстал.
Но в тенетах страстей, но в хмельной суете
Позабыла душа о бывалой мечте,
Позабыла, зачем очарованный сон
В красоте и любви на земле воплощен.
1897

113. СЛЕПЦЫ

Слепцы глядят на божий свет
                  Сквозь мрак своих очей,
В их величавом мире нет
                  Ни красок, ни лучей.
Как ночь, таинственны их дни
                  И призрачны, как сны,
И вещей бездною они
                  Всегда окружены.
Лицом к лицу с предвечной тьмой,
                  Они не сводят глаз

Еще от автора Ольга Николаевна Чюмина
Шерлок Холмс в России

В антологии впервые собрана русская шерлокиана, опубликованная в период с начала XX в. и до Второй мировой войны. В это масштабное по полноте и широте охвата издание включены вольные продолжения и пастиши, пародии и юмористические рассказы, истории о приключениях Шерлока Холмса в городах и весях Российской империи и Советского Союза и статьи критиков и интерпретаторов. Многие произведения переиздаются впервые.


Белые ночи. Гражданские песни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Генрик Ибсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Гибель Петрограда

Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.


Сонеты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».