Поэты 1880–1890-х годов - [26]

Шрифт
Интервал

Чтоб ряд позорных преступлений
Вел всех к позорному столбу.
Не создавай себе обманов,
Не представляй в уме своем
Эффектной битвой двух титанов
Борьбу добра с могучим злом.
Увы! великие душою
Встречают тысячи преград,
Их путь покрыт глубокой тьмою,
Их сердце скорби пепелят.
Потомство с глупым ослепленьем
Позорит иль не признает
Тех, чьим великим вдохновеньем
И чьими жертвами живет.
А гений часто не стыдится
Быть пошлой глупости рабом
И, льстя безумию, гордится
Своим дурацким колпаком.
Гигант страдает от пигмея,
Властитель гибнет от раба,
И часто гнусного злодея
Венчает лаврами судьба…
Не солнцем ярким после ночи
Святая правда восстает,
И света, блещущего в очи,
На темный мир она не льет.
Она порою лишь мелькает,
Ее так редко видим мы, —
Она блестит и исчезает
Как луч минутный в бездне тьмы,
Как в тучах светлые полоски,
Как отраженье звезд в волне,
Как фосфорические блестки
На черной моря глубине…
<1896>

7. ДУМЫ И ГРЕЗЫ

Моя дума всё вдаль порывается,
Пока смерть не сомкнула мне вежд;
Сердце всё еще глупо цепляется
За обломки разбитых надежд.
И, горя непонятною верою,
Всё не хочет расстаться оно
С тем, что разум безумной химерою
И мечтою назвал уж давно.
Так, порой лучезарным видением
Очарованы в сладостном сне,
Говорим мы потом с сожалением:
«Это были лишь грезы одне!»
Но упорно, с тоскливым желанием,
Возвращается сердце не раз
К этим грезам, что чудным сиянием
На минуту наполнили нас…
<1896>

8. ПОСЛЕ БИТВЫ

Даль была окутана серыми туманами;
Шел я спотыкаючись, весь покрытый ранами;
И ручья холодного струйкою гремучею
Утолить надеялся жажду мою жгучую.
Видел я поблизости эту струйку чистую
Ручейка, бежавшего с пеной серебристою, —
Падал он каскадами и пустыню голую
Оглашал, играючи, песенкой веселою.
И к нему тащился я… Дух изнемогающий
Я в себе поддерживал мыслью ободряющей,
Силой воли гаснувшей и желанья жадного,—
Но не мог добраться я до ручья прохладного.
Я упал беспомощно… В мыслях всё смешалося:
Новое и старое, что вдали осталося,
Образы минувшего, всё мной пережитое,
Поле одинокое, трупами покрытое,
Эти лица мертвые, звезды, ночь холодная,
Зной затем полуденный и земля бесплодная,
Путь по ней, мной пройденный, ручейка журчание
И от жажды бешеной жгучее страдание…
<1896>

9. НА БЕРЕГУ МОРЯ

Солнце ярко блещет, море тихо плещет,
Небо нежит взоры теплой синевою…
С сладостною ленью я прилег под тенью,
Под обросшей мохом серою скалою.
В этот полдень знойный, с негою спокойной,
Я хочу природой только любоваться;
Голубое море! на твоем просторе
Я теперь желал бы в челноке качаться.
Но челнок далёко, море так глубоко,
С веслами не слажу, править не умею,
Берег так пустынен, к дому путь мой длинен…
И лежу один я с думою своею.
В апати́и праздной, под однообразный
Говор волн, что плещут, пенясь и сверкая,
Дума эта дремлет, смутно морю внемлет,
Как под песню няни, тихо засыпая…
Спи же, спи же, дума, чтоб не слышать шума
Бури и тревоги, что во мне таится!
Позабудь заботы, от своей работы
Отдохни, чтоб силой свежей обновиться.
Силы много надо; сон — одна отрада
Для души, изнывшей в муке беспредельной,
Усыпи мне, море, бешеное горе
На́долго своею песнью колыбельной!
Чтоб среди забвенья чудные виденья,
Радужные грезы ум мой наполняли,
Чтобы небо это, солнце с блеском света
В глубину больного сердца проникали;
Чтоб оно готово было к битве снова,
С силами собравшись, только что проснется,—
Как тот парус белый, что с надеждой смелой
По волнам коварным весело несется.
<1896>

10. КОШМАР

Тени мрака мне в душу вошли…
Ночь грозит мне, чело свое хмуря,
Небо давит, и где-то вдали
                                  Воет буря.
Точно слышу унылый я звон,—
Он рыданьем в душе отдается…
Что за странный в уме моем сон
                                  Создается?
Вправду ль сон? Только бездна кругом,
Только я шевельнуться не смею
И в глубоком бессильи моем
                                  Цепенею…
О тоска, беспощадный палач!
То твои похоронные звуки,
Твоя тьма, твоя бездна, твой плач,
                                  Твои муки.
И куда мне уйти от них прочь?
Света нет, пропасть мрака безбрежна, —
И меня охватившая ночь
                                  Безнадежна.
<1896>

ПЕРЕВОДЫ

Генри Лонгфелло

11. ПЕСНЯ О ГАЙАВАТЕ

ПРОЛОГ
Вы хотите знать — откуда
Эти песни и преданья,
От которых веет лесом
И лугов росистых влагой?
Вы хотите знать — откуда
Эти странные легенды,
Где вам чудится порою
Дым синеющий вигвамов
И стремленье рек великих
С их немолчным, диким плеском,
Раздающимся в пустыне,
Точно гром в ущельях горных?
Я отвечу, я скажу вам:
«От лесов, озер великих,
От степей страны полночной,
От земли оджибуэев,
От пустынных стран дакотов,
С гор и тундр, с низин болотных,
Где шухшухга с длинным носом
В тростниках находит пищу.
Эти дикие легенды
И преданья повторяю
Точно так, как сам их слышал
От индейца Навадаги —
И певца, и музыканта».
Если спросите — откуда
Почерпнул их Навадага,
Я отвечу, я скажу вам:
«Он нашел их в птичьих гнездах,
Над водой в бобровых норках,
Там, где ходит дикий буйвол,
Где орел в скалах гнездится!
Птицы дикие их пели
На низинах и болотах,
Читовейк-зуек там пел их,
Манг-нырок, гусь дикий вава,
Цапля синяя шухшухга
И тетерка мушкодаза!»
Если больше знать хотите:
Кто такой был Навадага —
Я сейчас же вам отвечу

Еще от автора Ольга Николаевна Чюмина
Шерлок Холмс в России

В антологии впервые собрана русская шерлокиана, опубликованная в период с начала XX в. и до Второй мировой войны. В это масштабное по полноте и широте охвата издание включены вольные продолжения и пастиши, пародии и юмористические рассказы, истории о приключениях Шерлока Холмса в городах и весях Российской империи и Советского Союза и статьи критиков и интерпретаторов. Многие произведения переиздаются впервые.


Белые ночи. Гражданские песни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Генрик Ибсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Гибель Петрограда

Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.


Сонеты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».