Поэты 1880–1890-х годов - [128]

Шрифт
Интервал

И голод, голод властвует тобою,
О бедная, родимая земля!
Умолкни, песня, светлой красотою
Рожденная! Замри, о скорбь моя,—
Ты рождена бесплотною мечтою;
Усни, вражда, — мы все одна семья.
Иная скорбь, иные нужны песни…
2
Прохлада влажная спугнула душный зной.
Над зеленью садов, над сумрачной Невой,
                Над стройным рядом зданий онемелых
                Ночь бледная на крыльях реет белых.
На тихом кладбище брожу задумчив я.
Заброшена могил печальная семья…
И здесь витаешь ты, угрюмый дух забвенья!
Иду, и чудится — надгробная трава
Мне шепчет жалобно «забытые слова»…
Давно развеял их бесплодный вихрь сомненья,
Нас, хилых скептиков, давно не ждут они,
И жизнь нам кажется досадною ошибкой,
И молча мы бредем с брезгливою улыбкой,
Без грез, без ропота, в загадочной тени…
Где силы юные? Кто с верою живой
«Забытые слова» освободит из плена?..
Напрасно ждет борцов пустынная арена…
<1892>

477. ТЕНИ МИНУВШЕГО

На мотив А. Мюссе

Вот наш заглохший пруд, луною посребренный,
И золотой песок, и желтые холмы,
И ты, косматый лес, нахмуренный и сонный…
                Здесь часто с ней бродили мы!
Что шаг, то всё сильней меня объемлет трепет…
Вот старый мшистый дуб, свидетель дальних лет…
О, он узнал меня — и листьев робкий лепет
                Мне шлет таинственный привет.
О время властное! Лучистые виденья
Мгновенной юности от нас ты в бездну мчишь,
Но, сжалившись, росой холодного забвенья
                Цветов увядших не кропишь.
Теперь… пусть сонмы туч гремят над головою —
Былого из души не вырвать никому;
Как голубь трепетный, застигнутый грозою.
                Всем существом я льну к нему…
<1893>

473. СПОКОЙНОЙ НОЧИ!

Из Шелли

«Спокойной ночи!..» Нет, той ночи чужд покой,
Что разлучает нас, печали полных знойной…
Побудь еще со мной! Побудь еще со мной,
                Чтоб эта ночь была спокойной…
Как снизойдет к ней мир? Не в силах превозмочь
Желаний смутных ты… Растет твоя тревога…
Так много сказано, так выстрадано много,
                Что будет ли спокойной ночь!..
О, есть счастливые: вечерние огни
Блеснут, — промчится ночь… И так же ясны очи,
И тот же мир в сердцах и нежность…
                                                             Но они
                Не говорят: «Спокойной ночи!..»
<1893>

479. В ВЕРОНЕ

(Из путевых эскизов)

…Вот он, угрюмый, почерневший дом;
Здесь жил когда-то гордый Капулетти.
Там — наверху — три темные окошка
Над узенькою лентою балкона…
То комната Джульетты. А сюда,
Вот в этот сад, — преданье говорит, —
По вечерам, когда спала Верона
И воды Эча месяц серебрил,
Плывя в лазури неба многозвездной, —
Сюда Ромео юный приходил
И поднимался к милому окну.
Она к нему склонялася — и тихо
Во мгле звучали робкие признанья.
А там — за цепью сумрачных домов —
Ее могила… Пусть всё это сказка, —
Ты, гордая действительность, давно
Не зажигала сладкого волненья…
Над мраморною урной я стоял,
И чудилось — передо мной вставала
Тень кроткая избранницы Ромео,
Тревожная вставала — и звала…
И слышались мне звуки слов забытых,
Печальные, как жалоба…
                                        «Уж если,
Signore, кто в Верону попадет, —
Сейчас сюда, к гробнице. А и то:
Быть может, здесь, под этой урной, нет
Джульетты Капулетти, да и вряд ли
Жила она на свете…»
                                     И несносно
Забормотал упрямый чичероне,
Что есть у них, в Вероне, и дворцы,
И монументы пышные — не то что
Простая, одинокая могила…
<1893>

480. В ПОМПЕЕ

(Из путевых эскизов)

Вот он, мертвый город. По руинам пыльным
Бродят жадно взоры. Жутко… Мысль немеет…
Воскресают тени сумрачные; веет
От домов пустынных холодом могильным.
Мы идем гурьбою; с чичероне рядом
Англичанка — с книжкой, с недовольным взглядом,
С желтыми кудрями, строгою осанкой,
С зонтиком и мопсом; а за англичанкой
Тучных два монаха с алыми губами,
С темными, как вишни, влажными глазами,
Развлекаясь чинно тихим разговором,
Созерцают форум благосклонным взором.
Нет, скорее к морю! Лучше одиноко
Завтра поброжу здесь, вызывая тени…
Вот уж и ворота, серые ступени,
Узкая дорожка — и уж видит око,
Как смеются, пенясь, голубые воды,
Как в ответ смеются блещущие своды
Радостного неба…
                                 В золотом загаре,
Улыбаясь морю, спит Кастелламаре,
А направо — слабо различают взоры —
За пустыней влаги, тихой и прозрачной,
Радостный Неаполь, зелень рощ и горы,
И усталый мститель, сам Везувий мрачный…
Спит он, но всё ближе грозные мгновенья:
Отдохнет он, старый, — из могучей груди
Рев глухой раздастся… Миг один смятенья —
И застынут в лаве пестрые селенья,
Где беспечно ныне копошатся люди…
Гаснет день лучистый. Песен слышны звуки…
Я присел на камень. На песчаном склоне,
Разметав широко бронзовые руки,
Полуобнаженный, дремлет ладзарони,
Дремлет, сладко нежась да на солнце млея…
Что ему Везувий! Что ему Помпея!..
<1894>

481. «Не знаю отчего — вы странно близки мне…»

Не знаю отчего — вы странно близки мне.
Я не люблю вас, нет, но встречам рад нежданным,
Там, в парке дремлющем, под пологом туманным
Осенних вечеров, в пустынной тишине.
Сиянье вешнее в глазах своих лазурных
Вы мне приносите и вешнее тепло;
Смотрю и слушаю. Грядущее светло,
И дальше, и слабей гроза сомнений бурных.
Так узник жадно ждет, свинцовой мглой томим,

Еще от автора Ольга Николаевна Чюмина
Шерлок Холмс в России

В антологии впервые собрана русская шерлокиана, опубликованная в период с начала XX в. и до Второй мировой войны. В это масштабное по полноте и широте охвата издание включены вольные продолжения и пастиши, пародии и юмористические рассказы, истории о приключениях Шерлока Холмса в городах и весях Российской империи и Советского Союза и статьи критиков и интерпретаторов. Многие произведения переиздаются впервые.


Белые ночи. Гражданские песни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Генрик Ибсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Гибель Петрограда

Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.


Сонеты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».