Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - [31]

Веселье и тоска, и страх и ожиданья

Сливалися во мне: я плакал и грустил,

            Но верно счастливее был!..

            Теперь, с унылою душой,

            Смотрю я часто на прелестных;

Как прежде, вижу в них посланниц я небесных,

Но только их крыло не веет надо мной!

            Увы! Рассудок мой холодный

Могущество свое над сердцем утвердил

И, к размышлению открыв мне путь свободный,

Отрады пагубной, но сладостной лишил.

            Часы счастливого забвенья

            Невозвратимо протекли;

Фантазию, любовь, дар сладкий песнопения —

            Всё, всё с собою увлекли.

Увижу ль юных дев, блестящих красотою,

Пленяющих умом, и нравом, и душою,—

Их слово каждое, их каждый скромный взор

Напомнят мне судьбы жестокий приговор,

И я невольную слезу от них сокрою!

31 мая 1823

54. ПРЕДЧУВСТВИЕ (Сонет)

Печальна жизнь промчалась с быстротою;

Чуть памятна мне дней моих весна;

От ранних лет она помрачена

Страданием, бедами и тоскою.

И я не знал душевного покою,

И мне любовь в отраду не дана;

Надежды нет — и только смерть одна

Является мне светлою звездою!

Я чувствую: она ко мне близка;

Я чувствую души изнеможенье;

Усталого манит отдохновенье.

Незримая простерта мне рука —

И с радостью сливается тоска,

И с верою — Твое изображенье!

15 апреля 1824 Санктпетербург

55. СОНЕТ А. А. Б-ВОЙ (При посылке моих сонетов)

Где в зелени лимон благоухает,

Где виноград златые кисти вьет,

Тенистый лавр в величии цветет

И ветвь свою с оливою сплетает;

Где древнее искусство обитает

И каждый шаг есть знаменитый след,

Где резвый сын Поэзии — Сонет

Красу, любовь и радость воспевает, —

Сия страна — предмет моей мечты!

Тебе ж знаком сей край очарованья:

В нем детских лет живут воспоминанья![68]

И как друзей, с улыбкой примешь ты

Усердием начертанны листы,

Полуденным поэтам подражанья!

9 мая 1824 С.-Петербург

С. Д. НЕЧАЕВ

Степан Дмитриевич Нечаев (1792–1860), сын рязанского уездного предводителя дворянства, получил домашнее образование и, сдав экзамены за Московский университет, поступил в 1811 году актуариусом в коллегию иностранных дел. В 1811–1812 годы он служит переводчиком при канцелярии рижского военного губернатора. В 1817–1823 годах Нечаев — директор училищ Тульской губернии. Уже в середине 1810-х годов он усиленно интересуется проблемами истории и литературы. В 1816 году он член-соревнователь (с 1823 года — действительный член) Общества истории и древностей российских при Московском университете; в 1820 году становится членом университетского Общества любителей российской словесности. Во вступительной речи «О выборе предметов в изящных искусствах» он отдает «высокому» искусству решительное предпочтение перед «прелестным», видя в нравственной пользе основной критерий ценности искусства и настаивая на выборе для поэзии преимущественно национальных или религиозных тем[69]. Эти идеи в известной мере составили литературную основу сближения его с кругом декабристских литераторов. Поэтическая деятельность Нечаева в эти годы крайне интенсивна; он печатается в «Русском вестнике» (1816–1817), «Благонамеренном» (1820, 1823), «Сыне отечества» (1821), но больше в «Вестнике Европы» (1816–1826), «Трудах Общества любителей российской словесности при Московском университете» (1818–1824) и «Дамском журнале» (1823–1825). Его литературную среду составляют московские карамзинисты с сильными «архаическими» симпатиями (М. Н. Макаров, Н. Д. Иванчин-Писарев, М. А. Дмитриев); сам он тяготеет к поэзии конца XVIII века, где своеобразно переплелись черты позднеклассической и сентиментальной поэтики. Культ чувствительности, сентиментального «дружества», уединения сочетается у Нечаева с обращением к гедонистической лирике, галантным «стихам на случай» — и, с другой стороны, к дидактическому посланию аллегорического характера и даже оде. Нечаеву не чужда и религиозная резиньяция; однако он осуждает деспотизм, крепостное право, сословные привилегии («Мысли и замечания», 1819–1824). По-видимому, уже в 1818 году он становится членом Союза Благоденствия[70]. Декабристские настроения окрашивают и его педагогические и исторические занятия. Он сближается с А. Бестужевым, Рылеевым и Кюхельбекером, привлекает московских литераторов к участию в «Полярной звезде», сообщает о прохождении в цензуре «Войнаровского» Рылеева и т. д.[71] Нечаев общается с А. Тургеневым, Вяземским, Баратынским, Грибоедовым, Полевым, печатается в «Московском телеграфе» (1825–1826). Вместе с тем он не порывает и с «классиками», в 1824 году с И. М. Снегиревым, М. Т. Каченовским и И. И. Давыдовым разбирает «Пушкина „Кинжал“ и романтиков и слепое им удивление, плод невежества» и даже упрекает новейших писателей, в отходе от классической поэтики[72].

В сентябре 1826 года Нечаев командируется для расследования раскола в Пермскую губернию, откуда привозит обширный этнографический и фольклорный материал. Во время поездки он встречается со ссыльным М. И. Пущиным и восстанавливает связи с одним из основателей Союза Благоденствия Ал. Н. Муравьевым, с которым продолжает общение и переписку по религиозным и церковно-административным вопросам[73]; в 1832 году он даже был вынужден давать письменные показания по обвинению в «непередаче начальству известия о заговоре в Ирбите» в 1826 году