Поэтический форум. Том 1 - [26]

Вложить в трепещущее слово!

Когда молчания печать

Твои уста сомкнёт навечно,

Ему – звенеть, ему – звучать

То дерзновенно, то беспечно.

Но покорясь своей судьбе,

Не ожидай вознагражденья:

Нет ни спасения тебе,

Ни состраданья, ни прощенья.

Сомнений чашу ты испил

И не тверди молитв упрямо.

Ведь всё равно не хватит сил

Изгнать торгующих из храма!

Николай МИХИН

Ходят волны озимых полей

Ходят волны озимых полей.

Приходи, созерцай и внемли

Краскам, запахам, звукам твоей

Малой родины, отчей земли.

Сохрани каждый прожитый миг:

Шум шмеля или трель соловья, —

Здесь любой незначительный штрих

Этой жизни – частица моя.

У ворон, у известных разинь,

Воробей корку хлеба унёс.

Запах тополя после грозы,

Беспородный, но преданный пёс,

Яд полыни да клевера мёд,

И в тумане роса, как в дыму…

Посторонний меня не поймёт,

Да и сам я его не пойму.

В Чаплыгине

Печален, тих мой родовой исток,

Бывал и оживлён, но не был весел.

Полутораэтажный городок,

Затерянный в глубинке русских весей.

Здесь график перемен не слишком част,

Поэтому людьми ещё осилен.

России неотъемлемая часть,

И всё в ней, словно в зеркальце России.

Как и везде, здесь обесценен труд,

Дороги, мягко говоря, не гладки;

По должности чиновники крадут,

Согласно рангу получают взятки.

И рынок здесь пока ещё – базар:

Товару – тьма, особенно съестного,

Глядишь – и разбегаются глаза,

Но свой товар дороже привозного.

Быть нищим среди нищих не с руки —

Просящих нет, но есть смиренье в лицах.

У новых русских здесь особняки

Чуть поскромнее, нежели в столицах.

Здесь для полезных дел большой простор,

Осознавай и пролагай дорогу.

И старый воронихинский собор

Почти что восстановлен. Слава Богу!

Я весенний, но радуюсь лету

Памяти Александра Дементьева

Я весенний, но радуюсь лету.

Много рек на веку я встречал.

Не спешу переплыть только Лету, —

Говорят, там – последний причал.

Да и где она, мрачная Лета?

Кто ответит на сложный вопрос?..

Может, нету? А может быть, эта,

На которой родился и рос?

С удовольствием жизнь продолжая

Среди внуков и взрослых детей,

Каждый год я сюда приезжаю,

Тихо радуюсь лету и ей.

Что всё та же, не уже, не шире;

Так же в лодках сидят рыбаки…

Только нету уже в этом мире

Деда Шурки, любимца реки.

Тихую пристань с застойными лужами

Тихую пристань с застойными лужами

Не принимала натура моя.

Я уходил,

Звоном сердца разбуженный,

В дальнюю даль,

В голубые моря.

Там, вспоминая село своё издали,

Миль и годов перейдя рубежи,

Грезил я в снах деревенскими избами,

Запахом сена и скошенной ржи.

Где ж вы, моря?

Злой судьбиной непонятый,

Приобретя нежеланный уют,

На коммуналок обойные комнаты

Я променял непохожесть кают.

Жизнь продолжается.

Новыми ветрами

Парус надраил натруженный шкот.

Грежу я в снах золотыми рассветами,

Запахом моря далёких широт.

Константиново

Пароход неторопко отчаливал.

Добрались. Вот и выпить предлог.

Правый берег, крутой до отчаянья,

Левый – низменен и полог.

У есенинского истока я.

Широка, раздольна Ока,

К маме Волге спешит, светлоокая,

А над ней – в никуда – облака

Над лугами плывут, рассеяны,

Где в свободном размахе легки,

Косят сено соседи Есенина,

В новом веке его земляки.

В том краю, где несказанно тихо

В том краю, где несказанно тихо,

Где плывут неспешно облака,

Пахнут мёдом клевер и гречиха,

Служит звёздам зеркалом река.

Там огромны яблоки, арбузы,

А крапива высотой с избу.

В том краю ещё до встречи с Музой

Составлять слова я стал из букв.

Там волшебна каждая росинка —

Ороси усталое лицо.

До сих пор там бродят по тропинкам

Бунина Никитин и Кольцов.

Ивушка над речкою склонилась,

Слушает распевы соловья…

Потому и Муза появилась —

Ей по нраву Родина моя.

Рябины

В деревьях красота Земли,

Во что бы их ни нарядили.

Едва каштаны отцвели —

Как заневестились рябины.

Весною всё цветёт. Цветы

Порой теряются друг в друге.

Но нет милее красоты,

Предшествующей снежной вьюге.

Листвы наряд ветрами взят,

Но мы их и без листьев любим.

Вон грозди сочные висят:

Пернатым – корм

И радость – людям.

Их в ожиданье зимних снов

Дожди бьют струями рябины.

Весна – красна.

В ней – всё красно,

А в осени – одни рябины.

Александр МИХЕЕВ

Соловецкие острова

Здесь озёра с брусничной каймой,

Здесь полночные сумерки серы.

Здесь зверел от бессилья конвой

Перед тихим величием веры.

Там, где вянет от соли трава,

А на лицах – солёная влага,

Как белухи, плывут острова

Соловецкого архипелага.

Звякнет колокол в монастыре,

Не встревожив белёсые дали.

Я стою на Секирной горе,

Где от боли берёзы кричали.

Здесь теперь тишина и покой,

Зверобой у заброшенной бани.

И тропинка под самой горой

Пахнет прелой листвой и грибами.

Но я вижу, как бьются костры,

Но я знаю – в осенние ночи

Здесь из леса выходят кресты

На размытый суглинок обочин.

И стоят вдоль дороги стеной,

И под тяжестью неба не гнутся,

И бессильно звереет конвой,

И не может до нас дотянуться.

Наша совесть не вправе стареть,

Если небо ложится на плечи.

Я стою на Секирной горе

Над распятой бедой человечьей.

И надежда рождает слова,

От которых дымится бумага.

И плывут подо мной острова

Соловецкого архипелага.

С улыбкой

Здесь ночью очень холодно,

Здесь мысли – как зола.

Хрустит слепая молодость

Обломками стекла.

Бросает листья рыжие

В предутреннюю дрожь.

Здесь без любви не выживешь

И от любви умрёшь.

Мы ищем, словно милости,