Поэмы и стихи - [13]

     Творцу небес, земли и вод…

     "Святой отец! Убийца — я;

     Но знаю я: любовь твоя,

     Твоя великая любовь,

     Сотрет и с рук убийцы кровь!"

Глава 7

     Я знал: он спасался в зеленом лесу

     У самого берега моря;

     Он голосом громким Творца восхвалял,

     Напевами с волнами споря…

     Он жил одиноко в пещере своей;

     Колена склонив пред иконой

     Бывало, стоял он по целым часам

     В молитвы свои погруженный…

     Я знал старика… А теперь я узнал

     И голос его:

     — Что же это, —

     Сказал он: сверкали так ярко огни,

     Теперь же ни искорки света!..

     — Эй, кто там?! — за ним восклицает другой.

     Молчанье в ответ.

     — Что за чудо! —

     Монах изумился, — на оклик опять

     Никто не промолвил оттуда!..

     Смотрите: недвижны у них паруса,

     Все снасти как будто застыли…

     Великий творец, да на всем корабле

     Молчанье, как в темной могиле!

     Безсильно висят паруса, как листва,

     Что зимней порою над снегом

     Лежит возле хижины бедной моей,

     Когда дикий ветер, набегом

     На чащу лесную натешась, в кусты

     Скрывается, воет волчица —

     Детей у которой самец растерзал,

     Да филин аукает птица…

     Но лоцман не слышит: — "На этот корабль

     Без страха смотреть не могу я!.."

     — "Стыдися, товарищ! Смелее к бортам!" —

     И лодка подходит вплотную…

     О, что за страшный шум и гром

     Раздался над водой;

     Поднялись гребни волн кругом;

     Корабль взлетел кормой

     И, как свинец, пошел ко дну…

     Вода со всех сторон…

     И я плыву, и я тону —

     Волненьем оглушен…

     Но что со мной, — я не пойму, —

     Я снова над волной…

     Во сне ли то, иль на яву, —

     Я в лодке… Боже мой!

     Да я спасен, да я не сплю…

     Все трое — предо мной;

     Я голоса живых ловлю,

     Я полон весь мольбой…

     И там, где наш корабль погиб,

     Где горы волн взвились,

     Минуя пенистый изгиб,

     Челнок — то вверх, то вниз

     Несется птицею… Затих

     Зловещей бури вой,

     И только эхо волн морских

     Не молкнет за горой…

     Я шевельнулся, я привстал;

     И от меня к корме

     Отпрянул лоцман, словно стал

     Я страшен так во тьме…

     Я встал… Отшельник до сих пор

     Смотревший на меня,

     С молитвой поднял к небу взор,

     Исполненный огня…

     Я весла взял, я стал гребцом;

     И лоцман молодой

     Безстрашно стал перед отцом

     Смеяться надо мной:

     — "Ага! — вскричал он, — я не зал,

     Что дьявол может нам

     Помочь грести… Ну, весла взял,

     Так и справляйся сам!"

     Но я не слушал… О, Творец!

     Вот берег, край родной…

     Пристали мы… Вот, наконец,

     Я вижу пред собой —

     Не бездну чуждых волн вдали,

     А гор знакомый вид,

     И город — страж родной земли,

     Передо мной лежит…

     Стоит отшельник — кроток, тих…

     Я волю дал слезам

     И от избытка чувств святых

     Припал к его ногам:

     — "Отец святой! Мой грех велик!

     Прости, благослови!.."

     И поднял на меня старик

     Тогда глаза свои;

     — "Скажи, кто ты, мой бедный сын?.." —

     Сдавил мне сердце страх, —

     Как будто был то властелин,

     А не бедняк — монах…

     Я стал, не слыша слов своих

     Не поднимая глаз,

     О всех скитаниях моих

     Вести ему рассказ…

     Поведал все, не утаил

     От старца ничего

     И на душе не находил

     Смятенья своего, —

     Как будто смыл святой монах

     С моих преступных рук

     Кровь альбатроса, с сердца — страх,

     С души — отраву мук…

     Но часто, часто до сих пор

     Душа полна тоской, —

     Как будто видит скорбный взор

     Опять простор морской…

     Огонь горит в душе моей,

     Огонь в моей груди,

     На сердце сотни черных змей

     И все шипят; "Иди!.."

     И я иду… Зачем, куда, —

     Сам не могу понять;

     Но снаряжаюсь я всегда —

     Как в дальний путь опять…

     Пускай темна глухая ночь,

     Но я из края в край

     Блуждаю, словно гонят прочь

     Меня все — то и знай…

     В горах, в лесах и в городах —

     Везде ищу того,

     С кем мог бы я делить свой страх,

     Гнет горя своего, —

     Кому бы мог я рассказать

     Про свой ужасный грех…

     И по лицу могу узнать я тех,

     Кто станет слушать, словно друг,

     Наедине, в тиши

     Больную повесть старых мук

     Истерзанной души…"

     "Но что там за шум поднялся, как в аду, —

     Народ возле дома теснится гурьбою…

     Прислушайся: там пред нарядной толпою

     Поет молодая в зеленом саду…

     Но чуС колокольни доносится к нам

     Удар за ударом, во храм призывая…

     О, юноша! В море пустынном блуждая,

     Страданья свои поверял я волнам!..

     Я был одинок, так всегда одинок,

     Что сердцем измученным, скорбной душою

     Я видел погибель одну пред собою

     И чувствовать близости Бога не мог…

     Пусть юность пирует, пусть свадебный пир

     Гостей привлекает весельем и шумом, —

     Я рад, что с другими мучительным думам

     Во храме найду и забвенье и мир…

     Я счастлив, что в храме могу я внимать

     Моленьям о тихом, немеркнущем свете,

     Что мужи и старцы, и жены, и дети

     Приходят со мною Творца восхвалять…

     Спеши, если хочешь, на свадьбу, спеши!

     Прощай!.. Но скажу на прощанье тебе я: