Поединок во тьме - [14]

Чуть за своими мыслями начала не прозевал. Очнулся от тычка Левашиного под ребро.

Смотрю, Мага руку поднимает: «Внимание!» значит. Ковыряют сейчас ключом с внутренней стороны, а как электронный замок пикнет и дверь пойдет — прихватят ее дружинники мои в четыре руки, и мы с Левашей в атаку рванем.

Створку спортсмены мои дернули так, что охранника на улицу вытащили. Там крыльцо из железа, ступеньки крутые, тот и повалился. Я на ходу маску раскатываю по голове, волыну тащу, а Леваша уже внутри. Как тень мелькнул. Молча. Тетке, что на входе, — чвак с ноги в живот, та и осела.

Орать нельзя. Еще одна тревожная кнопка внутри. Парни пленных скотчем вяжут, а мы по коридорам несемся, только кроссовки шуршат. Вот она, третья дверь.

Остановились, выдохнули — и внутрь. Тетки, что на диванах, кочумают, не спят еще после ухода приятельницы. Глядят почти без испуга. Типа ждали…

Осмотрелись. Все на месте. Трое. Как и говорили.

Ультиматум зачитываю:

— Лежать, не двигаться.

У Леванчика же акцент, а нам кавказцы в милицейских сводках ни к чему.

Двигаю к бухгалтерше:

— Ключи давай…

Та сопит и в происходящее не верит. Шок. Бывает. Жестко себя поведешь, может и обморок случиться.

— Милиция, — говорю. — Финансовый отдел Рубопа. Ключи от хранилища, пожалуйста.

Сообразила. Оттаяла немного и к сумочке потянулась, а потом:

— Можно ваше удостоверение?

— Позже, — говорю, а сам уже ридикюль цепляю и распоряжаюсь: — Проводите нас до хранилища.

Нельзя показывать, что знаком с обстановкой, ой нельзя. Дорога мне наводчица моя.

Тут абреки в масках заваливаются.

— Вяжите, — говорю, — остальных.

И мочалку за шиворот беру.

Та опять ничего не понимает. Правильно, милиция — не люди, спасибо телевизору!

Ведет коридорами. Вот и «Сезам». Настоящий банк. Потянул из ридикюля ключи. На пипку электронного замка брелок сую.

Открываем.

— Свет включите, пожалуйста.

Тетка щелкает выключателем. Мать честная, а при лампах дневного света картинка нешуточная вырисовывается — пара грузовиков бабла, не меньше. Стеллажи, стеллажи, а на них — трудовые копейки обманутых граждан.

— Крупняк где? — спрашиваю.

— Зачем вам?

— Вяжите ее, — командую Тристану с Магой. — Сами найдем. Кули давайте и тачку к подъезду.

Полетели гуси. Пока пленных скручивали да за тарой бегали, я нашарил, что надо. Пятитысячных мало — больше мелочь народ негодяям тащит. Со слов бухгалтерши моей, какие купюры принесли, такие и увозят, не обменивая. Вроде как выдать такие суммы могут. Хреново, конечно, но для того и мешки. Пакуем. В первую голову — крупняк.

Треть запаковали, и кули закончились.

— Еще есть? — спрашиваю.

Тристан кивает.

— Валяй.

Вернулся почти сразу и без тары.

Шепчет на ухо:

— Менты на площадке.

Оказалось, выскочил он в спешке и чуть не в объятия к ним. Успел лишь «бобон» заметить и обратно заскочить.

Охранника поднимаю.

— Камера работает?

Он башкой трясет: да, мол.

— Где включается?

Кивает: на ноги ему встать надо. Махнул Леваше, и он скотч на ногах рэмбовским ножом своим распластал. Включаем. Точно, «бобон». Сидят. Курят.

Охранник показывает рот развязать. Леваша смеется и прямо тесаком на роже опричника скотч протыкает, самым кончиком.

Тот в дырку картавит:

— Это охрана вневедомственная. Отстой у них здесь.

Ясно. Жди теперь, пока они на заявку какую поедут. Вот непруха… Понимаю, что нельзя нам засиживаться.

Прибросил, какую проблемку им организовать, чтобы уехали, а на ум ничего не идет. Это раньше охрана другим службам помогала, а сейчас хозрасчет, господа, хозрасчет и капитализм.

Охранника обратно бинтуем, и принимаю я решение захватывать ментов.

Не ждут они такой наглости, ей-ей, не ждут, а нам всего ничего осталось: загрузить упакованное и минуток десять на зачистку…

Лучше бы я этого не делал, но уж слишком привыкли мы, что нет тех ментов, которые собой готовы жертвовать.

Дождались, пока один из экипажных по малой нужде из «бобона» полез, и выскочили.

Рассвет в утро осеннее острыми лучиками брызжет. Мы с Леваном водилу уазика берем, а Мага — того, который по нужде пошел. Кто уж он там оказался, этот перец, а только плевал он на мускулы и хватку абрековскую. Поломал его быстро и добил с локтя. Я как раз в это время водительскую дверцу дернул и мусору волыну в харю уткнул.

Леваша рядом. Ах, не сообразили мы, что вторая дверца у ментов запирается — они сюда задержанных иногда суют. Ковыряется товарищ мой возле нее, а там и ручки-то нет.

Тяну водилу за воротник из машины и вижу, как Магу мусор ломает. Тристан помочь ему не может, потому как за спиной у него остался, а тут из салона, с заднего сиденья, как шмальнут из «калаша». Быстро все произошло.

«АКСУ», — оцениваю по грохоту. Только он так гремит. Ствол короткий, заряд пороха на улице догорает.

Смотрю, Тристан за грудь схватился и оседает, а водила, которого я тащу, воспользовался замешательством моим и двумя руками за пистолет уцепился.

— Роин, еще мусора, — шепчет Леваша сзади.

Гляжу, а на площадку тачка гаишная заезжает, и навалилась тут на меня паника. Кто сказал, что менты овцами стали? Сюда уже полгорода наверняка летит. У гайцов же в машине рация-шмация. Секунды нам остаются, чтобы убраться. Ей-ей, секунды. О добыче или о помощи товарищам речи теперь не идет.