Поединок страсти - [53]

— Отпустите меня! — задохнулась она, тщетно пытаясь вырваться из крепко державших ее рук. — Вы делаете мне больно, садист!..

— Люди, живущие в стеклянном доме, не должны бросаться камнями в других, — сказал он, не обращая внимания на ее протесты. — Вы, видно, не играете в покер, любовь моя. В этой игре никто никогда не выкладывает на стол самую ценную карту. Это исключено.

Он втолкнул ее в спальню, ногой прихлопнул за собой дверь и, повернув в двери ключ, положил его в карман.

— Кайл, ради Бога, — Прошептала она, теперь уже испугавшись не на шутку. — Что вы делаете?

— То, что должен был сделать давным-давно, — ответил он. — То, чего вы в глубине души давно хотите. — Он безжалостно улыбнулся. — Я собираюсь отнять у вас ваше самое ценное достояние, милая Софи. Я хочу сделать вас женщиной.

— Нет!

— На самом деле вы хотите сказать «да», — мягко промурлыкал он в ответ. — Неужели вам не интересно узнать, что это такое? Разве вам иногда не хотелось познать радость любви с настоящим мужчиной? — Он подошел и протянул руки, чтобы обнять ее за талию. — С мужчиной, который знает, как доставить удовольствие женщине в постели?

— Кайл, вы сошли с ума! — Но она хорошо знала это выражение его полыхающих огнем глаз и почувствовала, как ее тело прожгло ответным желанием.

— Вы так думаете? Тогда откуда эта дрожь?

— Оттого, что я боюсь вас, — с трудом выдавила она. — Пожалуйста, отпустите меня и выйдите из спальни.

— Только после того, как закончу заниматься с вами любовью.

— Вы не сможете принудить меня!

— А мне и не придется этого делать, — сказал он с нагловатой улыбкой. — После того как я получу то, чего хочу, вы еще сами станете умолять меня об этом. Знаете это ощущение? Как у измученного жаждой человека, умоляющего дать ему воды. Именно это я собираюсь сделать с вами.

Он наклонился и впился в ее губы властным, жарким, слегка отдающим вином поцелуем.

Яростно сопротивляясь, Софи резко отвернула в сторону свое лицо. Но она чувствовала, как рвется тонкая вуаль, окутавшая ее сознание, и открывает ей доселе скрытую под ней простую истину, что она хочет его, что его откровенное желание возбуждает ее, наполняет ее кровь лихорадочным огнем.

— Помните ту последнюю ночь на Ямайке?

— Я не хочу ничего вспоминать.

— А я хочу, потому что именно там все это прервалось… — Кайл покрывал поцелуями ее подбородок, шею, его губы жадно впивались в ее нежно благоухающую кожу. — Именно там все это прервалось, — глухо выдохнул он, — и я весь этот месяц беспрерывно возвращался к той ночи, снова и снова мысленно проигрывая одну и ту же сводящую меня с ума сцену!

Она услышала звук разрываемой джинсовой рубашки. С видом презрительного превосходства Кайл грубо обнажил ее грудь.

— Кайл, пожалуйста, — прошептала она, чувствуя, как разум начинает покидать ее. — Не делайте этого со мной!

— Вы предпочитаете, чтобы я делал это с вашей кузиной? — Его рука скользнула под разорванную рубашку, и он жадно обхватил ладонью шелковисто-твердую выпуклость ее груди. Он гладил ее вспухший от возбуждения сосок, и Софи застонала от этого прикосновения. — Может, вы хотите, чтобы на вашем месте сейчас была Дженни?

Софи запахнула на груди полы разорванной рубашки, защищая себя от невыносимо мучительных ласк.

— Нет, — жалобно ответила она в каком-то головокружительном тумане.

— Я бы тоже не хотел, — гортанно засмеялся он. — Постель с Дженни не значит для меня ничего. Но, вот так лаская вас, я весь горю, так же, впрочем, как и вы. Разве я не прав?

— Нет! Вы мне противны, и всегда были противны!

— И поэтому вы дрожите, когда я трогаю вас вот здесь? — он отбросил с ее груди рубашку, и все тело ее выгнулось навстречу ему в порыве жгучего желания. — И поэтому ваше сердце бьется как пойманная птица? Оттого, что я вам противен?

Софи изо всех сил пыталась сопротивляться, но Кайл толкнул ее обратно на кровать.

— Вы не хотите взглянуть в лицо реальности, не так ли? — Он ловко скинул с себя рубашку, обнажив мускулистое загорелое тело, так долго преследовавшее ее в памяти. — Вы влюблены в меня, Софи. Вы всегда были влюблены в меня. — Кайл сел на кровать рядом с ней и стал медленно гладить ее груди. Он с улыбкой посмотрел ей в глаза, красивый как Люцифер. — Последний раз, когда я держал вас в своих объятиях, вы не возражали. Можно сказать, вы просто таяли, как мороженое под лучами солнца. Или это тоже было частью вашей игры?

— Нет, — прошептала она, съежившись от жестокости этого напоминания. — Это не было игрой.

— Тогда почему сейчас вы противитесь мне? — усмехнулся он.

— Потому что на Ямайке в вашем сердце была неподдельная страсть, а сейчас вы хотите лишь унизить меня!

Его лицо потемнело.

— Да, — глухо сказал он, — и мое сердце было полно страсти в ту ночь. Каким же я был дураком, сходя по вас с ума, подобно влюбленному мальчишке! Как вам удавалось не рассмеяться мне в лицо?

— Мне не хотелось смеяться, потому что я чувствовала то же самое! Потому что для меня это кое-что значило. Это было чудесное, необыкновенное чувство!

— Лгунья. — В голосе Кайла Софи уловила презрение и почувствовала, как его пальцы впились в ее руку. Он смотрел на ее бледное лицо горящими изумрудными глазами. — Вы сыграли свою роль исключительно хорошо. Вы талантливая актриса. Ваша единственная беда в том, что вам не удалось убежать от меня далеко.