Поединок со злом - [10]

Улыбка этого человека… знал ли он, кто такой Пол? Не был ли он одним из тех, кто убил Эстер?

Брось, возьми себя в руки. Кэрол говорила о мальчишках. Значит, этот парень не из тех. Вероятно, его развлек слишком очевидный страх Пола…

Если бы у меня в кармане был пистолет и ты посмотрел бы на меня так, то у тебя могли бы быть большие неприятности, приятель. И еще. Если бы я был рядом, когда вскрывали крышу автомобиля… если бы я увидел, как это происходит, и был бы вооружен…

— Ну, у вас очень хорошие шарниры на этой двери, — сказал специалист по замкам. — Хорошо. В некоторых новых домах шарниры можно сковырнуть зубочисткой.

Лучший специалист по замкам, с которым Пол договорился о встрече, так и не появился. Тогда Пола это очень встревожило, и он даже забыл о нем на некоторое время. Он позвонил два дня назад другому, и пришел приземистый лысый мужчина с оттопыренными ушами и диковатыми глазами. Он разбросал инструменты по всему ковру в прихожей, а под дверью оставил стружки и опилки — там, где высверливал гнездо для замка.

— Теперь вы поняли, что вам нужно будет повернуть ключ, иначе дверь не закроется.

— Понял. Но меня больше волнует, не сможет ли кто-нибудь открыть этот замок? Если я оставлю дверь незапертой, то должен буду пенять только на себя.

— Нет ни одного замка в мире, который не смог бы открыть опытный взломщик, но их не так уж и много, и они обычно не заходят в такие дома, как этот. В большинстве случаев они работают в Ист-сайде: на Пятой вдоль парка, на Восточной в Саттон-плейс… Я поставил в одной квартире на входную дверь три самых дорогих замка, но они не остановили грабителя, когда он прочел в газете, что хозяева отплывают в Европу. И он обчистил квартиру.

Специалист по замкам выскреб опилки из выдолбленного им гнезда и начал вставлять в него огромный механизм.

— Ни к чему сообщать в газетах о том, что ты уезжаешь, — продолжал он. — Послушайте, вы случайно не собираетесь продать какие-либо ценности?

— А что?

— Не указывайте свою фамилию и адрес в рекламном объявлении. Это же просто приглашение для воров.

— Я не думал об этом.

— Есть много хитростей, которые вы можете устроить, чтобы помешать этим ребятам. Многие оставляют, когда уходят, включенную маленькую лампочку. Это глупо. Любой грабитель в мире знает об этой уловке. Я всегда говорю своим клиентам: если уходите на вечер, в контору, на работу или куда-нибудь еще, не выключайте две-три лампочки, а радио врубите погромче, чтобы его мог слышать каждый, кто стоит у вашей двери. Я называю это дешевой страховкой…

— Постараюсь не забыть об этом.

— Черт побери, лейтенант, вы вообще ничего не узнали?

— Мы делаем все, что можем, мистер Бенджамин. Мы задержали несколько человек для допроса.

— И только?!

— Послушайте, я знаю, что вы чувствуете, сэр, но мы делаем все необходимое. Мы подключили еще несколько детективов. Не знаю, что еще вам сказать…

— Скажите, что схватили этих ублюдков.

— Но это было бы неправдой.

— Следы все больше остывают, лейтенант.

— Знаю, сэр.

— Черт побери, мне нужны результаты!

Но эта перебранка не принесла ему удовлетворения, и, повесив трубку, он долго сидел в раздумье.

На следующий день в половине четвертого он позвонил в контору Джека, но Джек был в суде. Около пяти Пол попытался еще раз и застал его на месте.

— Как она?

— Паршиво.

У Пола нервно дернулось веко.

— Что случилось?

— Трудно описать: будто наблюдаешь за человеком, погружающимся в песок, и знаешь, что ни черта не можешь поделать.

— Она просто не реагирует?

— Врачи поговаривают о лечении шоком. Инсулиновым шоком, а не электрическим.

Внезапно он почувствовал смертельную усталость. Ну сколько может человек вынести?!

А Джек продолжал:

— …форма амнезической кататонии. Она смотрит на предметы и, похоже, видит их, узнает меня, когда я вхожу в комнату, но у нее словно отсутствует всякая эмоциональная реакция. Ее можно повернуть, толкнуть, и она пойдет по комнате так же покорно, как заводная игрушка. Она ест сама, если перед ней поставить еду, но, кажется, не обращает внимания, что именно ест. Съела целую тарелку телячьей печенки прошлым вечером, а вы знаете, как она ненавидит это блюдо. Но она даже не заметила. Как если бы произошло короткое замыкание между вкусовыми нервными окончаниями и мозгом. Когда я прихожу к ней, она знает, кто я, но не осознает, какое отношение я к ней имею.

Когда Пол повесил трубку, в кабинет вошел Данди. Он взглянул на его лицо и встревоженно спросил:

— Пол, что случилось?

— Я не в состоянии об этом говорить, Билл. Только не сейчас.

Вечером на улице он заметил боковым зрением подозрительную фигуру, но не остановился и не повернулся, а продолжал идти и смотреть прямо перед собой. Пол шагал быстро, он не мог показать, что боится. Жизнь внезапно стала ему очень дорога. Может, это его воображение, может, никого нет, только эхо его собственных шагов, его собственная тень, скользящая по оштукатуренной стене? И все же он не оглядывался, не мог. Оставалось полквартала…

— Эй, постой-ка, дядя.

Голос прикоснулся к нему, подобно лезвию к позвоночнику.

— Стой! Повернись, белая крыса.

Он замер, плечи его напряглись в ожидании насилия.