Поединок с тенью - [13]

Прищурившись, Сен-Обэн поглядел на Дженевру. Не обращая внимания на сутолоку, вызванную внезапной остановкой, он холодно произнес:

– Если вам неугодна эта свадьба, мистрис, надо было объявить об этом на помолвке.

Потрясенная Дженевра тщетно пыталась сохранить спокойствие.

– Дело не в том, что мне неугодна эта свадьба, милорд, просто я хотела сказать, что моего согласия никто не спрашивал. Что же касается выбора графа Нортемпстона, то я им весьма довольна, – более спокойно продолжала она.

– Дочерям приходится выходить замуж согласно воле их отцов. А если они возражают, их выдают замуж насильно. Любовь в договор не включается. Только земли, деньги, власть. Женщинам вообще редко дается право голоса. Так же, как вилланам.

Он еще крепче сжал уздечку в руках, отчего драгоценные камни на его перчатке вспыхнули.

– Леди воспитывают для того, чтобы они следили за порядком в замке и вынашивали для своих супругов детей. Вот их удел. Если, конечно, они не предпочтут удалиться в монастырь.

– И никому даже в голову не приходит подумать об их счастье, – горько заметила Дженевра. – Они не имеют права защищать себя, даже если их господин вздумает побить их, как свою лошадь, собак или слуг.

Сен-Обэн внимательно смотрел на нее. Лоб его перерезали морщины.

– Вы думаете, что я стану бить вас? – сурово спросил он.

Дженевра ответила ему смелым взглядом, несмотря на то что внутри у нее все дрожало. Почему он столь суров? Неужели так трудно улыбнуться? Гневается? Ну и пусть! Ведь даже гнев его легче выносить, нежели это вежливое безразличие.

– Нет, милорд, я так не думаю, – честно призналась она. – Я считаю, что мне выбрали весьма достойного жениха.

Резко кивнув головой, Сен-Обэн отпустил ее поводья и сжал бока своей лошади. Дженевра молча последовала за ним.

Вскоре они достигли общинной земли, где мужицкая животина паслась вместе со скотом их лорда. Добравшись до открытой местности, они поскакали быстрее, а потом по призыву Сен-Обэна вся компания перешла на легкий галоп, гончие старались не отставать от всадников. Плащом Дженевры завладел ветер, капюшон упал ей на спину. Она высвободила из-под плаща косу, подставляя голову холодному ветру, стремительно летевшему ей навстречу. Плащ Сен-Обэна тоже развевался, а перья на шляпе играли на ветру. Однако лицо его сохраняло мрачное выражение. Казалось, он пустился вскачь не удовольствия ради, а чтобы разогнать плохое настроение.

Зато Дженевра от души наслаждалась скачкой. Прошло много лет с тех пор, как ей доводилось сидеть на такой лошади. Маленькая кобылка несла ее резво и ровно, девушке было так удобно, словно она восседала в гостиной в кресле. Когда Сен-Обэн приказал эскорту галопом направить лошадей на участок дикой земли, поросшей то тут, то там кустарником, Дженевра, не колеблясь ни минуты, последовала за ним.

Хлоя вытянула шею, удлинила шаг и с рвением устремилась вперед, вознамерившись обогнать Принца Сен-Обэна. Она была смелой лошадкой, однако Принц недаром носил свое почетное имя: кобылка вскоре отстала и оказалась в хвосте свиты. Раз или два Сен-Обэн оборачивался через плечо, чтобы посмотреть, где осталась Дженевра, однако не сделал ни малейшей попытки замедлить шаг, чтобы подождать ее.

Наконец Сен-Обэн натянул поводья и пустил своего жеребца шагом, дав ему возможность восстановить дыхание, а Дженевре – догнать его. Девушка, забыв прежние разногласия, широко улыбнулась жениху всем своим сияющим лицом.

– Давно я так не наслаждалась галопом! – весело заметила она, не обращая внимания на пасмурный вид Сен-Обэна. – Монастырские одры еле ползали, их вскачь не пустишь!

«По крайней мере теперь Сен-Обэн не такой мрачный. Наверное, он вообще редко улыбается», – догадалась Дженевра.

– Значит, вы одобряете Хлою? – поинтересовался он.

– О, да! – Дженевра похлопала по разгоряченной шее лошади. В это время подтянулась свита и вновь расположилась вокруг них. – Это лучшая лошадка, на которой я имела удовольствие когда-либо скакать!

Сен-Обэн отвесил ей поясной поклон со своего богато украшенного седла.

– В таком случае его светлости придется с Хлоей расстаться. Я покупаю ее для вас – пусть это будет моим свадебным подарком.

– О! – У Дженевры от восторга перехватило дыхание, и она залилась румянцем. – О, спасибо, милорд! Подарка лучше и не придумаешь!

– А как насчет бриллиантов?

Дженевра заметила, как озорные огоньки вспыхнули в его глазах, и радостно рассмеялась.

– Хлою я не променяю ни на какие сокровища!

Ленивая полуулыбка коснулась губ Роберта. Его глаза подобрели.

– Я очень рад, что вы цените хороших лошадей, миледи. Надеюсь, ваши владения в Мерлинскрэге мы обследуем вместе – верхом.

– Неплохая мысль. Земли довольно обширны, там есть на что посмотреть. Думаю, десятины с них будут стоить немало.

– То же самое мне говорил и граф.

Значит, Сен-Обэн согласился на этот брак из корысти! Румянец прежней радости сошел с лица девушки.

Мысленно возвращаясь к их давешнему разговору, Дженевра заметила:

– Хозяйство в западной части страны ведется по-другому. Вилланы, конечно, обрабатывают поля, однако большую часть земель отводят под пастбища, потом продают овечью шерсть и тем самым поддерживают свое скудное существование. А как в Тиркалле?