Поединок с абвером - [32]

— Посмотрим, кто у нас ближе к этому селу, — разворачивая карту расположения подразделений спецотряда, проговорил Морской. — Так, на Козьем хребте разведывательная группа Папуленко. Вот ему и поручим заняться сейфами.

В тот же вечер связной вручил Ивану Папуленко приказ Морского. В нем было определено, где, когда и как захватить у немцев багаж — ценности или секретные документы, хранящиеся в этих сейфах.

Ветер еще вздымал снеговые тучи, когда Папуленко повел своих бойцов на операцию. Но неожиданно метель, как это часто бывает в горах, утихла. Группа захвата выбралась на опушку невдалеке от заснеженной дороги. Отсюда хорошо просматривалось село Булы: над черепичными крышами вились дымки.

Командир группы взглянул на часы — немцы вот-вот должны появиться.

Однако прошел час, второй… Мороз уже пробирал до костей, умолкли шутки, а обоза все не было. Папуленко достал сигарету, собрался прикурить. Вдруг из-за поворота показались две санные упряжки. Двигались медленно. Следом в теплой одежде шли восемь солдат.

Он приказал бойцам залечь. Как только обоз вошел в приготовленный для него «коридор», прозвучала команда. Длинными очередями заговорил пулемет, плеснули огнем автоматы… Ошеломленные гитлеровцы бросились к лесу, но и там их настигала смерть.

Бойцы подошли к саням. Под сеном лежали выкрашенные в светло-коричневый цвет сейфы. Один тут же вскрыли и вынули туго перевязанные пачки денег: 15 миллионов крон! Второй сейф взломать не удалось. Даже специалисты «тонкого» подрыва из группы Папуленко ничего не смогли сделать. Доставить его в лагерь тоже не было возможности. Оставлять не могли, зная, что ценный багаж где-то ждали и, не получив вовремя, пошлют солдат на поиски. Посоветовавшись, разведчики отвезли сейф в расположение одной из групп отряда, которая была поближе. Там удалось открыть замок. И в этом сейфе оказались деньги — 10 миллионов 900 тысяч крон.

В лагерь возвращались с хорошим настроением. Низко над горами плыли тучи. Усилившийся ветер срывал с верхушек сугробов снег и сердито бросал в лицо. К вечеру снова начиналась метель.

— Чудесно! — радовался Папуленко. — Пусть вьюжит, прячет стежки-дорожки и наши следы…

О захваченном трофее — почти 26 миллионах крон — Морской доложил Центру. Ответ пришел быстро. Генерал поздравлял с успехом и советовал, как лучше использовать деньги для нужд отряда и местного населения, которое боролось с фашистами.

Вскоре в руки Морского попала оккупационная газетка. Разведчик вновь увидел свой портрет и объявление о награде: «Миллион крон за голову партизанского командира». Он молча прочел, усмехнулся и, протягивая газету адъютанту, сказал:

— Как ты думаешь, Володя, когда фашисты узнают, что у нас теперь есть свой «банк», не пожалеют они, что так дешево оценили мою голову!

— Пусть жалеют, проклятые, — ответил Шатилов. — Свои не выдадут, а тех, кого засылает полиция безопасности, вон уже сколько попало в руки капитана Олевского.

В землянку вошел майор Бобров, которого теперь в шутку называли кассиром банка.

— Михаил Петрович, — обратился он к Морскому, — командир хозяйственной роты Федотов просит выделить ему пятьсот тысяч крон: надо купить у крестьян продуктов, — и положил на стол лист бумаги.

— А это что?

— Рапорт Федотова. Деньги любят, чтобы их берегли, разумно тратили и хорошо считали, — ответил майор. — Заведем твердый порядок, дабы люди знали: кто получает и расходует средства, отвечает за каждую крону.

— Правильно, Костя! Согласен. Подготовь такой приказ. И бери в свои руки «министерство финансов», — улыбнулся новой должности начальника штаба Морской. — Думаю, каш комиссар возражать не будет.

ВЕРНЫЕ СОЮЗНИЧЕСКОМУ ДОЛГУ

Пора стояла зимняя, но в Италии, над Фоджей, ярко светило солнце. В свободное от службы время американские летчики, расквартированные в городе, слонялись по улицам и заигрывали с девушками: каждая казалась им похожей на мадонну.

К аэродрому местные жители приносили оплетенные лозой бутылки «кьянти» и легкую закуску. Взамен получали сигареты, армейские ботинки, банки консервированной свинины…

Пилот Эрвин Висли в свои 29 лет где только не побывал, ведь их 98-я группа бомбардировочной авиации часто меняла дислокацию. Но Фоджа нравилась ему больше всего. В кабине своей «летающей крепости» среди множества приборов он прикрепил открытку — пейзаж полюбившегося ему итальянского города.

На аэродроме № 15 получили приказ: 498-й и 460-й бомбардировочным группам вылететь для нанесения воздушного удара по намеченным объектам гитлеровской армии.

На рассвете около серебристых Б-52 засуетились механики, заправщики. Эрвин выслушал напутственную молитву священника и пошел к машине. «Крепости» взлетали одна за другой и брали курс на заданную цель.

Над Словакией из туч вырвались «мессершмитты». Завязался воздушный бой. Машина Эрвина вспыхнула.

Он включил устройства огнегашения, но пламя охватило все левое крыло. Медлить было опасно, вот-вот могли взорваться бензобаки. Прозвучал приказ: «Экипажу покинуть самолет!» Командир машины Эрвин Висли выпрыгнул последним. Чтобы не попасть под пулеметную очередь немецких истребителей, долго не раскрывал парашют. Приземлился в лесу, неподалеку врезалась в землю его машина, взметнув в небо огромный столб огня.