Поединок - [3]

После этого поединка мы опять уселись на песок напротив друг друга и совсем рядом с источником. Мне уже стало ясно, что такими методами мне этот поединок ни за что не выиграть. Свинтус был сильней, быстрее и, пожалуй, сообразительнее, чем я. С горечью осознавая это, я попытался вступить с ним в контакт. Начал рисовать на песке различные формулы и знаки, подходил почти вплотную к барьеру и выкрикивал Свинтусу различные предложения. Смысл всех слов и знаков был один: парень, мы же разумные существа, давай по-доброму договоримся и поделим по-братски воду. Ведь пространственно-временная сущность наверняка блефует, воды на самом деле больше, чем на одного, и если мы будем джентльменами – этой влаги хватит на обоих. Наш экзаменатор только и ждёт, когда мы договоримся. Он поймёт, что так же договорятся и наши цивилизации. Поэтому он оставит всё как есть, и мы будем счастливо жить со своими родичами. В конце каждой своей речи я добавлял:

– Пойми, Свинтус, если пространственно-временная сущность так могущественна, зачем ей уничтожать разумные существа, стоящие ниже её по развитию на много порядков?

Так я разорялся по моим представлениям часа четыре, даже покрылся потом, несмотря на начавшуюся уже ощущаться нехватку влаги в организме. Когда я, уже вконец обессиленный, повалился на песок, в моей голове начали звучать исковерканные русские слова, но смысл их понять было можно так:

– Козявка, ты и подобные тебе существа недостойны существовать. Вы пожираете сами себя и гробите место своего существования. Бедная ваша планета вздохнёт с облегчением, когда освободится от такой скверны, какой являетесь вы – мерзкие слизняки. Вы не обладаете даже такой элементарной вещью, как общение на расстоянии, как же вы можете договориться между собой. В душе твоей я почувствовал следы ненависти и презрения к своим же сородичам. Ты просто переполнен завистью к другим, более успешным человеческим существам, и с радостью бы принял факт их уничтожения божественной силой. Нет, не достоин ты жизни. Так хотя бы умри достойно.

После этого телепатического сеанса Свинтус встал, перешёл поближе к источнику и изготовился добывать воду. А я на все его телепатические слова только и смог, что в бессильной злобе вслух прокричать одно из матерных предложений в его адрес и наивное по своей сущности оправдание:

– Зато, Свинятина, у нас есть сотовая связь и интернет, и мы не нуждаемся во всяких там телепатиях.

Понятное дело – злость, уязвлённое самолюбие и обида на судьбу, но пить хотелось страшно. Поэтому я тоже поднялся, подошёл к источнику и приготовился вступить в схватку за обладание хотя бы несколькими глотками воды. Ожидание этого момента продлилось больше часа, наконец, вода появилась, и мы начали бой. На этот раз длился он несколько минут. Мы как рапиристы фехтовали нашими ковшами, в итоге победил опять Свинтус. Ему достался полный ковш благословенной влаги, а мне опять только несколько глотков.

Уныние и тоска переполняли меня. Я уже чувствовал подступающую слабость, а боров оставался таким же сильным, как и в самом начале нашего противостояния. В полном отчаянии я пошёл прочь от стены, разделяющей нас со Свинтусом. Так я шёл по песчаной пустыне часа три. Внезапно в этом монотонном пейзаже возникло какое-то изменение. Мне показалось, что вдали свет начал подрагивать. Это было хоть каким-то ориентиром, и я ускорил шаг.

Через полчаса вышел к так заинтересовавшему меня месту, где происходил феномен изменения окружающей среды. Это оказалась небольшая выпуклость в ровной песчаной поверхности. От неё разило жаром, горячий поток воздуха вырывался из этой, можно сказать, дюзы. Да, эта выпуклость чем-то напоминала дюзу реактивного самолёта. Метрах в десяти за ней угадывалось мерцание силового барьера. Оглядевшись, я на грани видимости разглядел ещё одно такое же дрожание воздуха. Скорее всего, там находилась ещё одна дюза.

Ну вот, похоже, я добрался до конца этой лаборатории, а по периметру её, видимо, располагались обогревающие это колоссальное помещение своеобразные калориферы. Я в изнеможении опустился на песок. Стремиться стало некуда, к появлению воды я уже не успеваю. А когда, обессиленный, я приду к источнику, Свинтус, употребив полную дозу живительной влаги, обретёт полную силу, а у меня при следующем появлении воды не хватит сил даже на то, чтобы быстро сунуть черпак в чашу.

«Всё, парень, ты отмучился! Теперь постарайся безболезненно сдохнуть», – именно с этой мыслью я схватил лежащий рядом черпак и отбросил его в сторону дюзы.

Но умирать не хотелось. Вдруг мой взгляд вернулся к черпаку, лежащему метрах в пяти от дюзы, и намертво зацепился за него. Чертыхаясь, я на четвереньках добрался до этой единственной вещи, напоминающей мне о моей цивилизации. Форма его неожиданно стала ассоциироваться с доменной печью, со сталеваром – ручным ковшом (вроде бы это называется тигелем), достающим расплавленный металл из печи для проведения анализа плавки. Наверное, появлению этой ассоциации способствовала нестерпимая жара, которая стояла даже в пяти метрах от дюзы, где я находился. Схватив своё единственное достояние, я отбежал подальше.