Поджигатель - [2]

Оказавшись вновь на тропинке, все трое ощутили некий тревожный запах. Сквозь листву откуда-то тянулись тонкие голубоватые струйки дыма. «Кому это еще взбрело в голову жарить здесь на открытом огне мясо?» — подумала нянька. Несколько шагов, и за невысокими кустами блеснули язычки пламени. Сердце деревенской девушки дрогнуло от жуткого предчувствия. Двойняшки опять бросились вперед, глухие к ее отчаянным крикам. Нянька поспешила за детьми. Слева от тропинки в негустых зарослях сверкнула гладь пруда, на берегу которого стояла крошечная уютная беседка. Оттуда меж деревьев плыл печальный стон скрипки. Следуя за сестрами, нянька очутилась на небольшой поляне. В центре ее полыхала бесформенная темная груда, к небу поднимался сизый дым. Обе девочки в недоумении замерли чуть поодаль. Остановилась и нянька. Лоб ее покрыла испарина, прищуренные глаза пытались разобрать, что дает пищу огню. В ярких желтых сполохах шевелилось что-то, отдаленно напоминающее человека. Может, показалось? Пронзительный крик, который вырвался из горла одной из девочек, встряхнул няньку, обострил ее взгляд. Из темной груды к ней тянулась скрюченная и почерневшая рука мужчины.

Глава 1

I

Понедельник, вторая половина дня

Мир рассыпался на кусочки, представая под ярким солнечным светом тысячью осколков разбитого зеркала. Тело подсказывало: сейчас два часа ночи, она должна спать. Мозг говорил другое: миновал полдень, поэтому сон возможен лишь в перспективе. Сон! Все двадцать один час, что прошли в пути, Морфей упорно отказывался принять ее в свои объятия. Хотя за последние несколько недель даже сон не дарил чувства облегчения. Она не могла понять, что хуже: грызущее душу чувство вины или ночные кошмары. Легкое забытье, приносимое во время полета стаканчиками водки с тоником, давно развеялось, оставив после себя лишь сухость во рту и головную боль где-то в затылке. Взгляд безразлично скользнул по листку таможенной декларации, все еще судорожно зажатому в руке…

Добро пожаловать в Китай!

Надеемся, ваше пребывание здесь будет радостным и приятным

В графе, где предлагалось перечислить декларируемые предметы, она поставила прочерк. Что тут можно указать: разбитое сердце, впустую прошедшую жизнь? И то и другое безразлично окружающим. И безопасно для них.

Мир перед глазами еще раз дрогнул, но теперь кусочки мозаики сложились в подобие картинки водного пространства, разделенного нечеткими линиями на квадраты и прямоугольники. Так вот как выглядит сверху пятитысячелетняя цивилизация. Над неподвижной гладью поднялись зеленые стебельки риса, который кормит полтора миллиарда ртов. Вдали, к северу, сквозь легкую дымку проступали неясные очертания пологих холмов пустыни Гоби.

По проходу между креслами неторопливо прошла стюардесса, помахивая рукой с баллончиком дезинфицирующего аэрозоля. Этого, по словам бортпроводницы, требовала инструкция. Из динамиков раздался голос командира корабля: «Через пятнадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Пекина. Температура у поверхности земли тридцать пять градусов Цельсия». По Фаренгейту это девяносто шесть. На протяжении последующих шести недель ей придется, помимо тысячи других отличий, привыкнуть и к этому. Прикрыв глаза, она нервно обхватила руками плечи. «Господи, ну почему из всех способов убежать от себя нужно было выбрать перелет через океан? Ненавижу самолеты!»

Битком набитый автобус, в салоне которого властвовал острый запах более двадцати часов не знавших воды человеческих тел, остановился наконец у входа в здание аэровокзала. Пассажиры поспешно выбирались на улицу, где царило знойное пекло.

Она быстро зашагала к стеклянным дверям, надеясь ощутить благотворную прохладу кондиционера. Но внутри ее ждало разочарование. В огромном зале было, пожалуй, еще хуже, чем на улице. Липкий воздух отказывался проникать в легкие.

С его многоликостью, со всеми его звуками и нюансами ароматов Китай оказался для нее настоящим потрясением. Люди, кругом люди, потные и раздраженные, как если бы все воздушные суда совершили посадку одновременно. К стойкам пограничного контроля змеятся нескончаемые очереди. Даже тут, в зале для транзитных пассажиров с международных рейсов, облик Маргарет привлекал к себе множество любопытных взоров: загадочные восточные люди считали странным ее лицо. На самом деле так оно и было. Откинутые назад, за плечи, волнистые локоны длинных, цвета спелой пшеницы волос, покрытая легким загаром, напоминающая слоновую кость кожа и голубые, как чистой воды аквамарины, глаза. Более яркий контраст на фоне черноволосых, с непроницаемо темными зрачками, смуглых жителей Срединного царства трудно себе представить. Ощущая, против собственной воли, как в душе нарастает чувство подавленности, Маргарет сделала глубокий вдох.

— Маггот Кэмбо! Маггот Кэмбо! — Пронзительный голос, казалось, взрезал толпу как нож.

Обернувшись, Маргарет увидела грузную, затянутую в униформу цвета хаки женщину не поддающегося определению возраста, которая, расталкивая пассажиров, приближалась к ней, держа на уровне груди картонку, где корявыми буквами было выведено: «Магрет Кэмпелл». Маргарет потребовалось несколько секунд, чтобы соотнести написанное имя со своим собственным.