Подземный город Содома - [5]

– Чем могу? – спросил он издали с настороженностью в голосе.

Азазель сказал значительным голосом:

– Мы из Центра. Нам сообщили, что здесь неладное, а любая остановка работ приносит убытки.

Мужчина перевел дыхание, явно ожидал кого-то похуже, ответил с жаром:

– Еще какие!.. Я – Остап Вишня, управляющий буровыми работами, мы и так выбились из графика из-за этих чертовых митингующих… Утром снова явятся, теперь обещали пригнать целый автобус с такими же сумасшедшими!..

Азазель скривился, будто ударил молотком по пальцу:

– Как же это… неприятно… Если работников сменит механизация и всякие роботы, вся страна превратится в таких вот митингующих?.. А чего они требуют?

Управляющий в сильнейшем раздражении пожал плечами:

– Люди всегда чего-то требуют. Особенно когда работать не хотят, а зарплату требуют повыше. А у нас тут собрались вообще рухнутые! Им надо, чтобы вообще прекратили все работы, а то, видите ли, вред окружающей природе! Работы и так сейчас остановлены, а это убытки!.. Каждый день простоя обходится в потерю четверти миллиона долларов, представляете? А нас хотят остановить на неделю!.. Вы знаете, сколько стоит аренда этих машин?.. А зарплату рабочим нужно всем выдать вовремя!.. К тому же, если не уложимся в заявленные нами же сроки, с нас сдерут еще и штрафные санкции!

– А что, – буркнул Михаил. – Господь создал прекрасный мир, незачем портить, пачкать и разрушать.

Управляющий сказал печально:

– Вам все шутки, а вот нам…

– Природа не храм, – поддержал его Азазель, – как сказал великий Базаров, а мастерская. И человек в ней работник, а не митингуист!.. Потому и должен работать, работать и работать, чтоб упрели даже те, кто на него смотрит. Это тоже, кстати, велел Творец. Спасибо за информацию, товарищ Вишня. Вы не родственник?..

Управляющий скромно улыбнулся, но в голосе прозвучала такая гордость, словно это он спорил с Богом о выборе политического курса для нового человека:

– Меня назвали Остапом в честь прадеда.

– Великий был человек, – сказал Азазель с чувством и, ухватив Михаила за локоть, потащил в сторону дальних буровых установок.

Михаил дал увести себя подальше, там уперся в землю, как знаменитый скаковой конь мудреца Валаама.

– Постой, – потребовал он, – ты мне голову не морочь. Тебя призвала сюда забота о старых друзьях? Или их внуках?

Азазель приложил ко лбу козырьком ладонь, от яркого южного солнца прикрываться еще рано, но любой в такой позе смотрится значительнее и мудрее.

– Ну да, я же говорил… а как же иначе…

– Тогда почему, – спросил Михаил раздельно, – ты примчался на место катастрофы, а не ринулся узнавать, кто из твоих старых друзей лежит с перебитыми ногами или вообще в морге?

Азазель вздрогнул, посмотрел на него несколько странно, во взгляде падшего Михаилу почудилось что-то вроде намека на уважение.

– Ух ты, какой ты… сообразительный.

– Так почему? – потребовал Михаил.

Азазель вздохнул:

– Хотя бы потому, что меня заботит, как бы эта катастрофа не повторилась. Здесь земля такая… Понимаешь, мин многовато, а карты минных полей утеряны. Много неразорвавшихся снарядов, схроны со взрывчаткой… Здешние земли захватывали то одни боевики, то другие, все отряды как-то назывались, но для меня они все на одно лицо.

– Не крути, – посоветовал Михаил. – Не убедительно.

Азазель отмахнулся:

– Пойдем посмотрим ближе.

– Разве не посмотрели? – уточнил Михаил.

– Шире посмотрим, – пояснил Азазель. – Мы же не куры, что смотрят только под ноги? За пределами этого… места поглядим и посмотрим.

Край земли на востоке заискрился, словно раскаляемый слиток металла на багровых углях. Первые лучи восходящего солнца достигли площадки.

Прожектора тут же погасли, а от громадных механизмов пролегли длинные призрачно-светлые тени.

Азазель пошел от площадки все расширяющимися кругами. Михаил двинулся сзади, стараясь понять, что же тот надеется увидеть, вряд ли тут мины, все истоптано, давно бы рвануло под ногами рабочих.

Он пошел за ним, тоже поглядывая как вниз, так и по сторонам. Азазель продолжал пристально рассматривать землю с истоптанными чахлыми стебельками травы.

– Пусто здесь как, – сообщил Михаил. – А где люди?

– Отпустили по домам, – ответил Азазель. – Вынужденный выходной, но без сохранения. До выяснения.

– А где те, которые выясняют?

– Все сфотографировали, – объяснил Азазель, – пробы взяли, народ опросили, а теперь уехали в свою контору гонять чаи, играть в покер и между этими важными делами пытаться решить данную задачу…

– Именно в такой очередности?

– Или сделать вид, – уточнил Азазель, – что решали, но оно противилось и не решилось. А ты недоволен, что нам никто не мешает?

– Да нет, – ответил Михаил, – просто удивился, никто ничего не делает.

– На продолжение работ, – напомнил Азазель, – наложен временный запрет. Так что нам лучше бы успеть, пока вся орущая орава не налетела… Хорошо, хоть демонстрантов останавливают еще на въезде.

Михаил остановился, Азазель ушел далеко вперед, там гигантские установки в таких положениях, словно некая исполинская сила их не просто опрокинула, а порасшвыривала.

В земле издали заметили небольшую ямку, Азазель остановился именно там, очень заинтересованный, даже встревоженный, бодро помахал рукой: