Подземный человек - [39]

— А будут еще?

— Будут, — ответил он.

Разведав окрестности еще пары моих позвонков (которые к этой минуте, определенно, пришли в движение), он спокойно попросил меня наполнить мои легкие и выпустить воздух, как и раньше. Что ж, я сделал, как просили, и начал выдыхать (на этот раз куда менее уверенно), когда моя голова неожиданно дернулась на запад, издав еще один могучий треск костей.

— Теперь отдохните пару минут, Ваша Светлость, — сказал Коннер. — А когда будете готовы, я хотел бы, чтобы вы перевернулись на живот.

Если быть до конца откровенным, я боялся, что, когда я перевернусь, голова останется на подушке. Звук, произведенный манипуляциями Коннера, напоминал падение целого подноса с посудой и до сих пор раздавался у меня в ушах. Поэтому когда я, наконец, отважился приподняться, то с большим облегчением понял, что моя голова все еще держалась на мне — хоть и не так уверенно, как раньше.

Итак, моя щека вернулась на пропахшую лавандой подушку, и пальцы Коннера потихоньку задвигались вверх-вниз по моей спине в поисках улик. Найдя что-нибудь подозрительное, они останавливались, и в то время как одна рука ползла вдоль ребра налево, другая отправлялась направо. В отдельных случаях, когда пальцы набредали на узел мышечной боли, они растирали его, со всей непреклонностью, с полминуты, затем осторожно ощупывали прилегающую территорию и, убедившись, что все в порядке, возвращались на свою тропу. Я чувствовал, что моя спина — человеческая головоломка, которую Коннер вознамерился разгадать, перебирая один больной сустав за другим.

— Я просто груда запчастей, — признался я.

— О, скоро вы снова будете собраны, — ответил он.

— Как вообще спина может превратиться в такой ералаш? — спросил я.

— Когда одна кость сбивается с пути, — сообщил мне Коннер, — другие склонны последоваза ней. Тело пытается восстановить равновесие, но иногда приносит больше вреда, чем пользы.

— И тогда человек становится похож на... китайскую головоломку, — предположил я.

— Вот именно, Ваша Светлость, — ответил он.

Потом он перевернул меня на бок, спиной к нему, засунул одну мою руку под меня и поднял мою левую ногу к моей груди — все это с такой легкостью, что мне захотелось его поздравить. Он просто тихонько стукнул меня под коленкой, и нога послушно согнулась в нужную сторону. Похоже, он был близко знаком с каждой пружиной и шарниром во мне и управлял моим телом не хуже меня самого. Меня не тягали так ловко с тех самых пор, как еще в детстве я играл со своим отцом.

Одной рукой он мягко подтянул мое бедро к себе; другая прижимала к столешнице мое плечо. Секунду он удерживал меня, потом наклонился и спросил:

— Вы готовы, Ваша Светлость?

Должно быть, я прошептал что-то вроде неуверенного согласия; по правде говоря, я не имел ни малейшего понятия, какой ужасный договор только что заключил.

Мое плечо прижалось к столу. Таз развернулся в другую сторону. Позвоночнику, раздираемому противоположными силами, ничего не оставалось, как уступить. Каждый позвонок в моей спине издал хлопок — один за другим — подобно треску свежей колоды карт. Кто бы мог подумать, что из человеческого тела можно извлекать такие диковинные звуки? Я был благодарен, что на мне были мешковатые брюки, потому что более тесная пара могла бы не выйти целой из этой передряги. Эта мысль пришла мне в голову, когда Коннер перевернул меня на другой бок и моя голова погрузилась в его фартук (который легонько отдавал карболкой), после чего вся шумная операция повторилась; спина моя изогнулась в другую сторону, но с тем же пугающим звуком.

Затем я был оставлен лежать на спине, приходя в себя и думая, что, когда придет время попрощаться с Коннером, я, вероятно, стану гораздо выше ростом. Я глубоко вдохнул, чтобы убедиться, что вдох не будет отныне всегда сопровождаться треском хребта. Мой костоправ переместился к тазу с водой и теперь намыливал руки.

— Скажите мне, Коннер, — окликнул я его. — Вы верите в ауры?

Секундное молчание. Затем:

— Ну, мне придется узнать, что это за штука, прежде чем сказать, верю ли я в нее.

— Это свет или тепло, которое исходит от человека.

— Ну, насчет света не знаю, Ваша Светлость, а тепло точно есть. В этом я уверен. Я обдумал это.

— А в духов вы верите, Коннер? — продолжил я.

— Почему вы спрашиваете? — ответил он.

И тогда я рассказал ему про свое душевное состояние, и про луну в лесу, и про мальчика, который ходил за мной.

— Вы видите мальчика? — было его единственным вопросом.

— Полагаю, что вижу, да.

— Значит, разумеется, вы верите в него, Ваша Светлость?

— Да, видимо, так... но я не могу сказать, принадлежит ли он реальному миру или только моему воображению.

— При всем моем уважении, Ваша Светлость, какая разница, в каком мире он живет, если он достаточно реален, чтобы быть видимым?

— Звучит логично, — сказал я. Коннер снял мои ноги с верстака и помог мне встать. Попросил меня опустить руки по швам и

расслабить их. Он встал позади меня и, когда я поймал равновесие, медленно пробежался пальцами вверх и вниз по моему хребту.

— Ну вот, так гораздо больше порядка, Ваша Светлость. В самом деле, совсем никакого ералаша.