Подземная железная дорога - [64]

– Лихорадка, значит, венесуэльская. Говорила я вам, прячут они кого-то!

Так вот она какая, Фиона, наконец-то свиделись. Кора приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на девушку, которую так хорошо знала, хотя ни разу не видела.

– Да получишь ты свои деньги, получишь, – махнул рукой бородатый белый всадник.

Он был среди тех, кто приходил в дом во время прошлого обыска.

– Тебя, пентюха, забыла спросить, – огрызнулась Фиона. – Сами, небось, в прошлый раз на чердак не полезли, а мне-то сказали, что все обыскали! Куда, скажите на милость, все время еда пропадала?

Фиона легонько поддала Коре ногой.

– Хозяйка, бывало, настряпает жаркого, а на следующий день в кастрюле пусто. Кто съел? Неизвестно. И вечно сидят глаза в потолок. Чего, спрашивается, высматривают?

Она повернулась к толпе, призывая свидетелей в свою поддержку.

– Вы все видели, награда за поимку причитается мне.

Кора подумала, что она еще совсем девочка с круглым, как яблочко, веснушчатым лицом, но взгляд был жестким. Глядя на этот нежный ротик, с трудом верилось, что брань и проклятия, которые она месяцами слышала, вылетали из него, но стоило посмотреть Фионе в глаза, любые сомнения отпадали.

– Разве мы тебя обижали? – простонал Мартин.

– Да ну вас, сами вы богом обиженные, – отрезала Фиона. – Поделом вам.

Как вершится правосудие, город лицезрел бессчетное количество раз, но сегодня впервые ожидалось публичное оглашение приговора. От этого всем было не по себе. Получается, что из публики они превращались в присяжных. Жители украдкой поглядывали друг на друга, ожидая подсказки. Какой-то старик сложил ладони рупором и стал орать какую-то чушь. В Кору полетел огрызок яблока. На эстраде кривляки из скетчей про ниггеров обиженно комкали в руках растерзанные шляпы.

В толпе возник Джеймисон, утиравший лоб красным носовым платком. Со времен первого пятничного действа Кора его не видела, зато каждую неделю слышала заключительные речи. Каждую шутку, каждый велеречивый пассаж, взывавший к расовым и государственным интересам, и в завершение приказ убить обреченную на заклание жертву. Возникшие осложнения его несколько ошарашили; голос, лишенный обычного неистовства, сорвался на визг.

– Батюшки, – воскликнул он, – да ведь это сын Дональда Уэллса?

Мартин сокрушенно кивнул, его мягкое тело сотрясали рыдания.

– Отец бы в гробу перевернулся, – продолжал Джеймисон.

– Я ни при чем, это все он, – вскинулась Этель, упираясь и пытаясь вырваться из цепких рук белых всадников. – Это все он сам, я ничего не знала!

Мартин отвел глаза. От людей на веранде, от города. Он повернулся лицом в сторону Виргинии, где некогда, сбежав из родных пенат, смог вкусить свободы.

По мановению руки Джеймисона белые всадники поволокли Мартина и Этель в парк. Потом он оценивающе посмотрел на Кору и прищелкнул языком:

– Приятная неожиданность!

Намеченная на сегодня жертва тоже ждала своего часа.

– Ну что, разберемся с обеими?

Неожиданно в разговор вступил высокий незнакомец:

– Я, кажется, ясно выразился: девчонка моя.

Не привыкший к неповиновению Джеймисон окаменел лицом и попросил незнакомца представиться.

– Риджуэй, – последовал ответ. – Охотник на беглых, гоняюсь за ними повсюду. За этой пришлось побегать особенно долго. Ваш судья в курсе.

– Ну, знаете, закон грубой силы тут у нас не действует!

Джеймисон кожей чувствовал, что публика, кольцом обступившая дом, смотрит на него с невнятным ожиданием. Заслышав новые обертоны в голосе начальства, два ражих молодца сделали шаг, обходя Риджуэя с флангов.

Риджуэя все происходящее нимало не смущало.

– Понятное дело, в каждом городе на свой лад развлекаются. – Последнее слово он произнес как священник, проповедующий воздержание. – Но это чужая собственность. Согласно Закону о беглых рабах собственность по праву должна быть возвращена владельцу, что я и намерен проделать.

Кора со всхлипом дотронулась до своей головы. У нее все плыло перед глазами, как после страшного удара Терренса. Этот человек собирался вернуть ее хозяину. Белый всадник, швырнувший ее вниз по ступеням, вступил в разговор. Откашлявшись, он объяснил Джеймисону, что на дом Уэллсов их навел именно охотник за невольниками, который сегодня во второй половине дня побывал у судьи Теннисона и сделал официальное заявление, хотя его честь вряд ли это помнит, потому что усиленно смаковал свой пятничный виски. Проводить облаву в разгар пятничного действа никто желанием не горел, но Риджуэй сумел настоять на своем.

Риджуэй, жевавший табак, сплюнул жижу на землю, прямо под ноги зевакам.

– Наградные оставь себе, – бросил он Фионе.

Потом наклонился и, взяв Кору за локоть, вздернул ее на ноги:

– А тебе, Кора, бояться нечего, ты ведь домой поедешь.

В конце улицы появился фургон, запряженный парой лошадей. Вид восседавшего на козлах цветного мальчугана лет десяти в черной ливрее и высоченном цилиндре в другой ситуации вызвал бы оторопь, однако после столь театрального ареста беглой невольницы и ее укрывателей маленький темнокожий возница показался еще одним персонажем ночной фантасмагории. У многих в толпе мелькнула мысль, что все происходящее – лишь новый трюк из арсенала пятничного действа, просто спектакль, разыгрываемый, чтобы разбавить тягомотину еженедельных фарсов и линчеваний, которые публике, честно говоря, успели набить оскомину.